История производства диоксида титана в Челябинске

Белая краска, белая бумага, белые пластмассовые изделия, белая зубная паста… Все они белые благодаря тому, что в них содержится белый пигмент — диоксид титана (по старой номенклатуре — двуокись титана). Мало кто знает, что Челябинск и Челябинская область имели к этому химическому соединению самое непосредственное отношение.

Примерно сто девяносто лет назад крупный знаток камней профессор минералогии Йоханнес Менге из г. Любека на севере Германии приехал в Ильменские горы. Он облазил все копи, рылся в отвалах, смотрел минералы в крестьянских избах. Менге составил краткое геологическое описание Ильменских гор, опубликованное в «Горном журнале» в 1826–1828 гг. Он открыл и описал ряд новых минералов, найденных им в Ильменах, в частности черный минерал с ярким металлическим блеском — титанистый железняк, который был назван ильменитом.

В 1908 г. в Норвегии была разработана технология получения из этого черного минерала белого соединения — двуокиси титана. В 1916 г. там же, в Норвегии, построен первый в мире завод по производству двуокиси титана. Вскоре такие же заводы появились и в других странах, в том числе в Германии.

В Челябинске есть улицы Ильменская и Титановая, а до недавнего времени была также улица Титанстрой. Все эти три улицы появились в Челябинске в 1938 г. И такие названия они получили потому, что в 1930-е гг. было принято решение строить завод по производству двуокиси титана в Челябинске по немецкой технологии.

В 1979 г. я листал толстый отчет в мягком зеленом переплете — техническое предложение компании Titangesellschaft (входила в состав знаменитого концерна IG Farben) по строительству завода двуокиси титана в Челябинске. Тогда я не придал большого значения этой находке. Несколько лет назад я вспомнил об этом отчете, но найти его так и не смог. Почему этот завод решили построить именно в Челябинске? Во-первых, в Челябинской области было разведано несколько месторождений, содержащих ильменит и пригодных для промышленной разработки. В частности, Кусинское месторождение около г. Кусы. Во-вторых, для того чтобы получить диоксид титана, нужно разложить ильменит серной кислотой. А эту кислоту планировали получать на строящемся рядом цинковом заводе. Одним из главных спутников цинка в рудах и продуктах их обогащения является сера. Цинковые концентраты обжигают при высокой температуре в присутствии кислорода. В качестве побочного продукта образуется сернистый ангидрид, который является сырьем для производства серной кислоты. Проектирование и строительство сернокислотной установки для цинкового завода в Челябинске началось в 1931 г., одновременно с проектированием и строительством основного производства. Цинковый завод был пущен в июле 1935 г., однако готовность сернокислотного цеха к началу этого года составляла всего 13 %. В результате только в апреле 1942 г. сернокислотное производство было пущено в эксплуатацию как самостоятельный сернокислотный завод Наркомата химической промышленности СССР .

Как следует из отчета за 1939 г., строительство завода по производству двуокиси титана началось на северной окраине Челябинска между Свердловским шоссе (ныне Свердловский тракт) и левым берегом р. Миасс в первом квартале 1935 г. по утвержденному проекту, в отсутствие готового генерального плана. Однако в челябинских газетах за 1935 г. первое упоминание о строительстве этого завода появляется только в ноябре, да и то о нем говорится как о планируемом на следующий год: «В 1936 году начинается строительство лакокрасочного комбината в Челябинске. Одной из важнейших частей комбината является завод титановых белил на сырье, получаемом от обогащения титаномагнетитовых руд Кусинского месторождения». То, что в 1935 г. серьезных строительных работ практически не велось, подтверждается газетными публикациями в апреле 1936 г. Сообщалось, что заместитель наркома тяжелой промышленности Пятаков утвердил проект первой очереди лакокрасочного завода стоимостью около 47 млн руб. Планировалось строительство цехов «двуокиси титана, производительностью в 12 тыс. тонн продукции в год, окиси цинка — на 4500 тонн, бланфикса — 11 тыс. тонн, барита — 5 тыс. тонн, серный — 1400 тонн, тертых белых красок — 12 тыс. тонн и олифоварки — 4950 тонн».

К сожалению, и после утверждения проекта завода строительство его велось очень вяло. В газетной заметке от 14 июля 1936 г. отмечалось: «Пока строятся лесозавод, трансформаторная будка, центральный склад и контора. Но и на этих объектах можно видеть ошибки, которые необходимо предупредить в будущем… Из-за неправильных проектов пришлось переделать эстакаду для подачи леса, а в здании центрального склада, едва успевшем войти в эксплуатацию, провалился пол… Различного рода переделки, вызванные непродуманными и неразработанными проектами, привели к тому, что строительный план при обеспеченности рабочими в 122 процента выполнен только на 37 процентов».

К началу 1939 г. было почти закончено и подготовлено к сдаче в эксплуатацию здание заводоуправления. Также было начато строительство цеха двуокиси титана. Как отмечалось в отчете за 1939 г., строительство «уже располагало значительным подсобным хозяйством: хорошо оборудованной столярной мастерской, лесопильным заводом, конным двором, механической мастерской, гаражом, подъездными и внутрипостроечными железнодорожными путями, а также жилым массивом, состоящим из поселка для ИТР и рабочего поселка».

Однако в конце 1939 г. стройка была приостановлена. В 1940 г. финансирование строительства возобновилось лишь в четвертом квартале и в незначительном объеме. Но потом началась война, и в зданиях так и не достроенного титанового завода разместили эвакуированный лакокрасочный завод и организовали производство оксида цинка (окиси цинка, цинковых белил), который в некоторой степени является заменителем диоксида титана.

Первая установка по производству двуокиси титана в Российской Федерации (и в Советском Союзе) была построена в 1933 г. на заводе «Свободный труд» в Ярославле. На этой установке мощностью одна тысяча тонн в год производился пигментный диоксид титана для лакокрасочной промышленности. Интересно, что производство в Ярославле было усовершенствовано с помощью двух американцев, которые приехали в Советский Союз на заработки. В 1941 г. один из этих «иноспециалистов» Л. М. Аагард подготовил отчет о свой работе в Советском Союзе. Он отмечал, что в конце 1936 г. он и его брат Фритиоф были ознакомлены с техническим проектом цеха двуокиси титана в Челябинске, где планировалось использовать «жидкофазный» метод разложения ильменита слабой серной кислотой. После ряда испытаний на установке в Ярославле американские специалисты предложили переделать подготовленный проектно-строительной и монтажной конторой «Лакокраспроект» (Ленинград) технический проект цеха двуокиси титана в Челябинске с учетом перехода на твердофазный метод. Однако проектировщики сначала остановились на «жидкофазном» методе с возможностью перехода на «среднефазный» метод. Лишь через год было принято решение о перепроектировании завода на твердофазный метод. Были и другие недостатки у челябинского технического проекта, которые, по мнению американских специалистов, не позволяли добиться необходимой производительности и высокого качества готового продукта. Американцы также предложили технические условия на воду для челябинского завода, на основании которых Центрспецсройпроектом была запроектирована станция для очистки воды из р. Миасс. В конце 1938 г. под руководством американских специалистов был подготовлен проект получения смешанных титано-бариевого и титано-кальциевого пигментов для Челябинского завода титановых пигментов.

В 1947 г. заместитель министра химической промышленности СССР С. М. Тихомиров утвердил проектное задание на строительство цеха по производству двуокиси титана мощностью 6 тыс. т год. При этом предполагалось 2300 т выпускать в виде твердосплавной двуокиси титана, 600 т — вискозного и 3100 т — в виде малярной двуокиси титана. Кроме того, из этого количества планировалось 2000 т двуокиси титана пускать на смешение с бланфиксом (сульфат бария) для выпуска в виде смешанных титано-бариевых пигментов. Но позже состав первой очереди был изменен. В первую очередь был запроектирован и выстроен к 1950 г. цех твердосплавной двуокиси титана мощностью 3 тыс. т в год. В 1950 г. на Челябинский лакокрасочный завод Министерством химической промышленности был направлен начальником цеха двуокиси титана Леонид Александрович Ильичев (в 1961– 1971 гг. председатель исполкома Челябинского городского Совета депутатов трудящихся) с заданием в сжатые сроки пустить цех и освоить производство. До этого Леонид Александрович работал начальником аналогичного цеха на Ярославском лакокрасочном заводе. Производство непигментной двуокиси титана на Челябинском лакокрасочном заводе началось в ноябре 1950 г. В качестве сырья использовали ильменитовый концентрат с Кусинского месторождения и серную кислоту с Челябинского сернокислотного завода. Под Свердловским трактом был проложен туннель, в котором смонтирован трубопровод для подачи серной кислоты в цех двуокиси титана. Государственным научно-исследовательским и проектным институтом № 4 (ГИПИ-4) в 1950 г. был выполнен технический проект цеха по производству малярной двуокиси титана (для лакокрасочной промышленности) мощностью 3 тыс. т в год, но он был реализован только к середине 1959 г. В этом проекте были учтены предложения советских специалистов, посетивших завод двуокиси титана в Грушеве (Чехословакия).

Осенью 1959 г. в Челябинске был создан филиал Института лакокрасочных покрытий. Основной задачей этого филиала было совершенствование технологии производства диоксида титана. Челябинский филиал возглавил Николай Михайлович Кондратов, который с 1950 г. возглавлял самостоятельный сернокислотный завод, а с декабря 1957 г. являлся начальником этого же сернокислотного производства, но уже в составе Челябинского цинкового завода.

Фактическое производство диоксида титана в двух цехах Челябинского лакокрасочного завода в 1960-е гг. было выше проектной мощности. Так, в 1966 г. было произведено 5753 т непигментного диоксида титана и 588 т пигментного диоксида титана анатазной модификации. Общий выпуск диоксида титана в 1967 г. вырос до 6538 т.

Добыча руды на Кусинском месторождении велась Златоустовским рудоуправлением с 1934 по 1974 г. подземным способом. Когда запасы Кусинского месторождения стали истощаться, встал вопрос о новой сырьевой базе. А на Украине в это время уже началась добыча ильменитовых руд более простым открытым способом. И там были построены два самых крупных в Советском Союзе завода по производству диоксида титана. Первым в 1968 г. был запущен завод в Сумах с использованием итальянской технологии. А в 1973 г. в г. Армянске на севере Крыма началось производство диоксида титана на производственном объединении «Титан». Технологические регламенты для этого предприятия были подготовлены сотрудниками Челябинского филиала научно-исследовательского института неорганических пигментов (в настоящее время Институт пигментных материалов).

После постройки заводов диоксида титана в Сумах и Армянске Челябинский лакокрасочный завод перешел на производство только непигментных марок диоксида титана. В 1970-е гг. производство диоксида титана превысило 7 тыс. т в год (7224 т в 1973 г. и 7015 т в 1974 г.12). В 1975 г. на Челябинском лакокрасочном заводе было произведено 7066 т непигментного диоксида титана шести марок (конденсаторный, лигатурный, электродный, для силикатных эмалей, ЦНИИЧМ и специальный).

Из-за проблем с поставками ильменитового концентрата производство диоксида титана на Челябинском лакокрасочном заводе в 1976 г. снизилось до 5900 т, так как в этом году завод перешел на использование импортного норвежского ильменитового концентрата. По мере освоения нового сырья производство диоксида титана снова увеличивалось. В 1978 г. марка диоксида титана для производства конденсаторов была аттестована на «Знак качества».

В конце 1970-х гг. на Челябинском лакокрасочном заводе взамен двух старых цехов был построен новый цех по производству диоксида титана непигментных марок мощностью 7 тыс. т в год. Он был пущен в 1980 г. В цехе в качестве сырья сначала использовался импортный норвежский ильменитовый концентрат, а затем титановая стружка — отход с предприятий по производству титана. В начале 1990-х гг. производство диоксида титана в Челябинске было прекращено.

Ю. В. Латышев. История производства диоксида титана в Челябинске

Два века истории челябинской городской мельницы

В архивных документах или публикациях, касающихся промышленности дореволюционного Челябинска, часто можно встретить словосочетание «городская мельница». Необходимо пояснить, что так называли мельницу, принадлежавшую самоуправлению города и располагавшуюся в нескольких верстах ниже по течению реки Миасс. До сих пор сведения практически обо всем периоде ее существования были отрывочны и крайне противоречивы. Данный материал призван обобщить имеющиеся и разрозненные по различным источникам многочисленные факты.

Первое упоминание о мельнице, находившейся в интересующем нас месте, относится к 1779 г. Тогда по указу Исетской провинциальной канцелярии 17 апреля челябинскому купцу 3-й гильдии Ивану Андреевичу Боровинскому был отведен участок под постройку мукомольной и пильной мельниц. В описи домов и строений Челябинска за 1800 г. сохранилось следующее описание: «…мельница мукомольная, отстоящая от города вниз по течению реки Мияса в дву верстах о шести подставах, и пильная на оной стороне реки о трех рамах». Отметим, что пильной мельницей в тот период называли лесопильный завод, чьи механизмы приводились в движение силой падающей воды.

В июле 1800 г. городская дума предъявляет И. А. Боровинскому свои претензии по поводу выстроенных им мельниц. Все дело в том, что в конце XVIII в. Челябинску была определена граница выгонных земель, то есть земель для нужд города. Обе мельницы Боровинского оказались как раз в их границах, поэтому дума потребовала, чтобы он заплатил за пользование землей с начала действия Городового положения (1785 г.) 200 рублей и впоследствии платил ежегодно еще по 30 рублей. Однако назначенные к выплате проценты Иван Андреевич платить не спешил, переписка по этому поводу растянулась на несколько лет.

В 1807 г. на мельнице произошел пожар, а в июне следующего года женой Боровинского, Дарьей Абрамовной, была выстроена новая. В октябре 1808 г. Челябинским городовым магистратом все движимое и недвижимое имущество Ивана Боровинского, за «утраченную томским купцом Шумиловым казенную соль», было реквизировано и продано с аукциона купцу 3-й гильдии Семену Ивановичу Попову. Мельница же была отдана в оброчное содержание Дарье Абрамовне и числилась за ней вплоть до конца 1820-х гг. По купчей, совершенной 19 мая 1828 г. в Челябинском уездном суде, она была продана крестьянину Долгодеревенской волости Дмитрию Ивановичу Пастухову. У него в том же году мельницу выкупил челябинский мещанин Яков Михеевич Елисеев, во владении которого она оставалась больше 20 последующих лет. Летом 1844 г. на мельнице вновь случился сильный пожар, после которого в конце 1846 г. она была выстроена заново.

В ноябре 1850 г. решением Правительствующего Сената мельница за неплатеж «в городской доход оброка» была у Елисеева отобрана и отошла в ведение думы. Ему заплатили 300 рублей, хотя, по свидетельству самого владельца, сумму сильно занизили, в действительности она должна составлять не менее 1500 рублей серебром. Тогда же составили подробную опись всех зданий и сооружений: «Мукомольная мельница, принадлежащая мещанину Якову Елисееву, отстоит в полутора верстах города Челябинска, на реке Миасс; о трех подставах почвенная. Подставы не во всякое время находятся в действии все, как, например, в настоящее время, по случаю подпруды и неимению помола, находится только в действии один подстав. Мельница состоит из деревянного анбара, срублена из соснового леса, толщиною от 4-х до 5 ½ вершков, имеет в длину 6 сажен, шириною 10-ти аршин. При анбаре кожух, срубленный также из соснового леса, длиною 17 аршин, шириною 7 ¾ аршин. Анбар крыт в один тес, а кожух покрыт соломой, в анбаре помещается три подстава, каждый камень семи четвертей в диаметре. В кожухе находятся три почвенные колеса, из них два колеса имеют в диаметре каждое по 5 аршин 4 вершка, а шириною 1 аршин 7 вершков. Третье колесо 4 аршина 6 вершков в диаметре, шириною 1 аршин 7 вершков. При мельнице находится плотина, сделанная из хворосту и дерну, соломы и навоза, длиною 71 сажень, шириною в некоторых местах от 2 ½ до 3-х сажен, об одном мосте. При мельнице находится толчея из соснового полового лесу, о 143 двенадцати пестах, кроме того, находится при мельнице землянка. Сверх этого, в соседстве с мельницей находится дом жилой Якова Елисеева со службами».

Сохранились сведения об объемах размола зерна на мельнице Елисеева в этот период. Так, с ноября 1850 по март 1851 г. было перемолото 413 кадей ржи и ярицы, а также 372 кади пшеницы. Кадь — это русская мера сыпучих тел, равная четырем пудам. Путем нехитрых подсчетов получается, что в общей сложности за пять месяцев было размолото более 27 тонн ржи с ярицей и более 24 тонн пшеницы. Со времени, когда мельница перешла в ведение думы, она была внесена в казну имущества города и стала называться «городской общественной мельницей». Однако уже вскоре начала простаивать без работы и постепенно приходить в негодность. Тогда было решено подыскать арендатора и начать «извлекать доходы с мельницы хозяйственным образом». Единственным человеком, пожелавшим восстановить мельницу за собственный счет, а затем взять ее в оброчное содержание, оказался бывший владелец — Яков Елисеев.

В указе Оренбургского губернского правления 12 июля 1852 г. были оговорены условия, которых следовало придерживаться при сдаче мельницы в аренду. В первую очередь, в нем отмечалось, что на восстановление дается ровно один год. Состояние мельницы к этому времени, судя из сохранившегося описания, было довольно плачевным: «…сделать, вместо пришедших от времени в совершенную ветхость, три новые водяные колеса; пол и три трубы, проведенные под них для спуска воды, совершенно сгнили, и некоторые плахи в разлив воды унесены, вместо всего этого сделать новое; кожух, ограждаемый водяные колеса, а также перед ним называемый двор, где спускается или останавливается вода, вовсе сгнили, и едва ли могут простоять одно лето, и то с опасностью, вместо коих нужно выстроить новые; и три мельничные каменные жернова, измоловшиеся до 1 ½ вершка, которые действовать уже нисколько не могут, вместо них купить новые…».

Ремонт удалось завершить точно в срок, и уже в июле 1853 г. членами городской думы был освидетельствован результат проделанных работ. Тогда же составили новую опись мельницы и оборудования: «Амбар (мукомольная мельница) деревянного соснового леса, длиною 5 сажен 2 аршина, шириною 3 сажени 1 аршин, вышиною 1 сажень и 1 аршин (в 13 рядов), с двоими дверями и двоими полами, крытая тесом в одну тесницу с подтесником. В ней имеется три постава почвенных. Каменные жернова, из коих три верхние новые, а три нижние старые, величиною первые в диаметре 7 четвертей, толщиною 7 ½ вершков, стоющия ценою каждый по 15 руб. серебром, а последние величиною 7 четвертей, толщиною 3 вершка, стоющия по 3 руб. Три водяные колеса, в диаметре величиною 4 ½ аршина каждое, их коих два новые и одно старое, стоющия первые два по 23 руб., а последнее одно 8 руб.; на трех сосновых валах с чугунными в концах шипами, и с тремя на каждом валу железными обручами, из коих один новый, стоющий 8 руб. и два старые, по 2 рубли сереб.; на них же три сухих колеса в диаметре величиною 2 аршина 3 четверти, обтянуты железными обручами, стоющия по 15 руб. каждое». 15 декабря 1853 г. с Яковом Елисеевым был заключен контракт об оброчном содержании им мельницы сроком на 12 лет за 76 рублей серебром в год.

Из дальнейшей истории этой мельницы нам известно, что в 1873 г. ее берет в аренду купец 2-й гильдии Михаил Николаевич Крашенинников. Одно из первых описаний, которое удалось обнаружить в документах, содержит «Раскладочная ведомость налога с недвижимых имуществ города Челябинска» за 1881 г.: «Вододействующая крупчатная мельница 4-этажная, полукаменная, о 12-ти поставах, при ней дом, казармы и прочие службы». Все имущество оценено в 15000 рублей — огромную по тем временам сумму. Необходимо пояснить, что постав — это пара мельничных жерновов, нижний из которых лежит неподвижно, а верхний вращается на нем, размалывая зерно. Таким образом, мельница о 12 поставах — это мельница с 12-ю парами жерновов, приводящимися в движение силой воды при помощи водяных колес.

В последующих документах приведенное выше описание сохраняется, но уже в оценочной ведомости за 1886 г. мы находим такую запись: «Вновь строящаяся вододействующая крупчатная мельница 2-этажная, при ней дом». Фактически в этот период была построена новая мельница, видимо, тогда же ее переоборудовали в пароводяную. По данным на 1894–1895 гг. здесь числился 31 рабочий, было 12 водяных колес общей мощностью 60 лошадиных сил и один паровой котел.

Начиная с 1897 г. мельницу у Челябинской городской управы арендует купец 2-й гильдии Иван Петрович Кузнецов. Помогали ему в этом нелегком деле сыновья — Владимир и Дмитрий. В 1906 г. Кузнецов-старший строит на смежной с мельницей территории маслобойный завод, заведующим которым стал П. С. Скворцов. Из «Списка фабрик и заводов России» видно, что в начале прошлого века годовое производство продукции на маслозаводе составляло 385 тысяч рублей, при этом было 42 человека рабочих.

К 1909 г. пароводяная крупчатная вальцовая мельница И. П. Кузнецова становится, наряду с механическим заводом товарищества «В. Г. Столль и Ко», крупнейшим промышленным предприятием Челябинска с численностью рабочих не менее двухсот человек. Здесь были установлены две паровые и три водяные турбины общей мощностью около двухсот лошадиных сил, перемол зерна составлял более одного миллиона пудов ежегодно, а производительность равнялась 1,5 миллиона рублей. В прейскуранте цен на продукцию мельницы и маслобойного завода Кузнецова за ноябрь 1910 г. значатся: манная крупа, пшеничная и ржаная мука, отруби; подсолнечное, конопляное, льняное, растительное и горчичное масла, олифа. 1911 г. из-за засухи стал неурожайным, что привело к значительному сокращению объемов производства. Мельница начала простаивать без работы, а в скором времени вообще была остановлена. Челябинская газета «Голос Приуралья» 4 декабря 1913 г. опубликовала заметку, в которой отмечалось, что рассматривается проект переоборудования городской мельницы под электростанцию. Тем не менее, он так и остался на бумаге, а мельница еще несколько лет продолжала находиться в аренде у Кузнецовых.

25 апреля 1915 г. Иван Петрович Кузнецов скончался, и дела его фирмы переходят к наследникам. Однако им не удается восстановить производство, а после нарушения Дмитрием Кузнецовым условий договора аренды мельницы с управой она переходит в распоряжение городского самоуправления. В 1916 г. неоднократно поднимался вопрос о новом арендаторе, но на восстановление мельницы нужно было затратить огромную сумму. Так, на заседании городской думы 30 декабря 1915 г. гласный М. П. Архипов высказался, что для того, чтобы «мельницу привести в надлежащий вид, нужно не менее 50 000 рублей». В августе 1916 г. рассматривалось заявление Л. Г. Меньшенина и тюменского купца В. Л. Жернакова о намерении взять мельницу в аренду, однако предложенные городом условия их не устроили.

8 ноября 1916 г. состоялось заседание Челябинской городской думы под председательством городского головы П. Ф. Туркина. К этому времени здание мельницы и все оборудование находилось в весьма плачевном состоянии, поскольку простаивало без работы несколько лет. Рассматривалось два заявления от желающих взять ее в аренду: Василия Федоровича Кондакова и Петроградского акционерного общества. В итоге, предпочтение было отдано последнему, с ним же заключили договор аренды. Приведем наиболее важные его пункты: «Акционерное общество приобретает у города вместе с мельницей, всем ее оборудованием и принадлежащими к ней постройками, маслобойный завод, в настоящее время бездействующий. Затем, акционерное общество обязано в течение первых десяти лет выстроить новую мельницу со всеми необходимыми постройками, сооружениями и проч., указанными в договоре. Далее, от мельницы до Омской железной дороги должна быть проведена железнодорожная ветка за счет общества, но поступающая в собственность города. Все оборудование мельницы и маслобойного завода акционерное общество должно держать в исправности за свой счет и на полном ходу. Обо всех изменениях оповещать городскую управу, с тем, чтобы всякое изменение и перестройки на мельнице были утверждены управой. Все передаваемое в аренду имущество должно быть застраховано акционерным обществом». Но вскоре грянула революция, а затем и Гражданская война, многое так и не было реализовано. Мельница Петроградского общества, как теперь ее называли, в эти годы бездействовала, работал только маслозавод.

В конце 1921 г. по решению губернского исполкома предприятия Челябинской губернии, расположенные территориально близко друг к другу, были объединены в группы государственных коммерческих предприятий — госкомы. Организован Челябинский госком, в составе маслобойных заводов в Челябинске и при станции Мишкино, дрожжевого и кирпичного заводов в Челябинске. За период с октября 1921 по февраль 1922 г. на маслозаводе было выработано 2230 пудов конопляного масла, 6461 пуд льняного и 180 пудов сурепного масла.

24 февраля 1922 г. в половине второго ночи на Петроградской мельнице начался сильный пожар. Причина случившегося банальна: нарушение правил пожарной безопасности. При чистке аккумуляторов в маслобойном отделении рабочие для освещения помещения вместо керосиновой или электрической лампы использовали факел из пакли, пропитанный маслом, от которого и произошло возгорание деталей оборудования. Поначалу пожар тушили силами рабочих, живущих при мельнице, но вскоре пламя заметили с каланчи 2-й пожарной части в Заречье и уже через 15 минут здесь был весь личный состав 2-й, 3-й и 4-й городских пожарных команд. Борьба с огнем продолжалась сутки, в результате оказались уничтожены все здания, за исключением машинного отделения; турбинное отделение нуждалось в капитальном ремонте. Оборудование также значительно пострадало, требовалась замена поврежденных частей. Общая стоимость восстановления завода после пожара составила порядка сорока миллиардов рублей совзнаками. Ремонтные работы начались в апреле, завершились в июле, а уже в первых числах августа 1922 г. предприятие возобновило работу. За месяц здесь было произведено 3215 пудов льняного масла.

Пожар на маслозаводе заставил обратить внимание на организацию противопожарной охраны челябинских предприятий. На каждом действующем заводе в скором времени были организованы вольно-пожарные дружины, приобретены необходимые инструменты и оборудование. Немаловажно, что в это же время проводились изыскания для постройки к маслозаводу подъезд ных рельсовых путей от линии Пермской железной дороги.

В 1923 г. маслобойный завод № 76 Петроградского акционерного общества получил новое наименование и стал официально называться «Челябинский маслобойный завод». На основании приказа Челябинского ГСНХ от 20 декабря 1923 г. образован местный государственный трест «Челябинский промкомбинат». В его состав вошли разноотраслевые предприятия, в их числе был и маслобойный завод. Смысл такого объединения заключался в том, что прибыль перераспределялась внутри промкомбината и шла на решение первоочередных задач. Таким образом, местная промышленность должна была восстанавливаться после войны исключительно за счет своих резервов. К 1924 г. на маслозаводе было порядка ста рабочих, имелось шесть прессов и четыре двигателя, а выработка продукции составляла 783 тонны растительного масла и 309 тонн олифы.

В октябре 1927 г. промкомбинат расформировали, поскольку задачи, поставленные перед ним, были выполнены. Маслозавод стал самостоятельным предприятием. По всей видимости, вскоре его обороты снизились настолько, что производство стало нерентабельным. В справочном издании «Фабрики и заводы Уральской области» на 1927–1928 гг. маслозавод помещен в раздел бездействующих и находящихся на консервации предприятий.

В архивной «Ведомости зданий, сооружений и оборудования маслобойного завода по состоянию на 6-е февраля 1928 года» сохранилось такое описание: «Главный корпус маслозавода — фундамент из бутового камня, сложенный на известковом растворе, на естественном основании. Стены частью из бутового камня и частью кирпичные, сложены на известковом растворе. Потолки в машинном отделении кирпичные, сводчатые по рельсам, в один кирпич, сложенные на известковом растворе. Потолки в заводе подшивные, засыпанные шлаком. Крыша из кровельного железа, односкатная, стропила деревянные, обрешетка тесовая». Здесь же находим и сведения о плотине: «Плотина смешанной постройки, с тремя свинками, земляной насыпью, обложена частично камнями и укреплена сваями. Построена в 1896 году и ремонтирована в 1917 году. В плотине имеются три прореза: рабочий, вешняжный и для пропуска льда».

В 1929 г. на территории ликвидированного маслозавода Челябинским сельскохозяйственным обществом был устроен плодопитомник. В начале 1930-х гг. в основном корпусе маслозавода разместилась хлебопекарня, и вплоть до начала 1990-х здесь находился хлебозавод № 4. К середине 90-х гг. XX в. его ликвидировали, а помещения оказались заброшены и несколько лет пустовали. В 2000-х гг. здание перешло в частную собственность и было реконструировано. В настоящее время здесь располагается производственный корпус художественной фабрики «Брегет» (ул. Российская, 18/2). В конце 2017 г. приказом Государственного комитета охраны объектов культурного наследия Челябинской области здание бывшего маслозавода включено в перечень объектов, обладающих признаками историко-культурной ценности.

В. Г. Демаков. Два века истории челябинской городской мельницы

Тула далеко, Тула рядом! Зачем тульские купцы пришли на Урал

Кыштымский завод. Господский дом. Фотография С. М. Прокудина-Горского. 1909 год

Между Челябинском и Тулой почти две тысячи километров. Такое расстояние не помешало регионам завязать плотные исторические связи.

Тульские купцы в XVIII веке строили на Южном Урале свои заводы, а в годы Великой Отечественной войны Челябинская область приняла несколько эвакуированных предприятий и более десяти тысяч человек из Тулы.

Первыми тульскими купцами, появившимися на Южном Урале, стали Коробковы. Они происходили из старообрядцев, посадских людей Тулы. Тимофей Тарасович вместе с сыном и внуком переехал на Урал в 1730-х годах и записался в екатеринбургские купцы. Возможно, это неслучайно, и Коробковы были в родстве с Демидовыми.

Родион Тимофеевич с сыном Яковом в 1746 году заключили контракт с Оренбургской губернской канцелярией на строительство Каслинского железоделательного завода, купили у башкир Мякотинской волости земли под заводскую дачу. В 1747 году Родион Коробков скончался, и Яков взял дела в свои руки. Он построил домну и кричную фабрику для выделки железа, господский дом и Успенскую церковь. Купец изучал недра Южного Урала, разведал залежи железной и медной руды, что способствовало становлению черной и цветной металлургии в Исетской провинции.

Генеалогическое древо Демидовых

Три Никиты

История тульского рода Демидовых неразрывно связана с освоением недр Урала. Основатель промышленной династии Никита Демидов родился в Туле в 1656 году, он был кузнецом-оружейником, построил на родине чугуноплавильный завод, и в 1702 году получил от Петра I казенный Невьянский железоделательный завод на Урале. Никита Демидов исполнил поручение царя, стал поставщиком оружия и боеприпасов для армии. С Невьянского завода началась огромная горнозаводская империя рода Демидовых: предприимчивый тульский купец построил на Урале Быньговский, Верхнетагильский, Выйский, Нижнелайский, Шуралинский заводы. Получив льготы и привилегии от царя, Никита Демидов стал единственным поставщиком корабельного железа, якорей, пушек, леса для Адмиралтейства, поставлял он свое железо и в Европу. За заслуги перед Отечеством купец был пожалован фамилией Демидов и дворянством.

Младший сын родоначальника династии, тоже Никита, родившийся около 1686 года, унаследовал от отца Тульский двор в оружейной слободе, построил на Урале несколько заводов, в 1751 году он купил у Якова Коробкова Каслинский завод, затем ввел в строй Верхне- и Нижне-Кыштымские заводы. Это поколение Демидовых еще вникало в горнозаводские дела, и он сам руководил строительством заводов с учетом новейших технологий. Каслинский и Кыштымские заводы, построенные в Исетской провинции, стали первыми предприятиями на Южном Урале. Возведенная Никитой Демидовым-младшим усадьба в Кыштыме теперь известна как «Белый дом» и имеет статус памятника архитектуры федерального значения.

Тульский купец Никита Демидов

И в третьем поколении Демидовых был свой Никита — сын Никиты Никитича. Он вслед за отцом владел южноуральскими заводами. В Объединенном государственном архиве Челябинской области сохранились толстые дела с гневными посланиями заводчика своими приказчикам. В одном из них, пожалуй, наименее безобидном, он писал: «Я вижу, что вы, разгульные моты, совсем сбились с пути, к великому вашему стыду, во всем видна ваша неприлежность и очевидное нерадение к господскому добру. Доменный чугун и уголь выходят у вас самые препакостные, много премерзких недоделов. Берегись, нечестивый Блиненок, ребра тебе переломаю за такие неслыханные мерзости. Если узнаю, что ты хитришь со мною, то не только спина твоя пострадает, но и жилище твое разорю».

У последнего Никиты Демидова не было детей, южноуральские владения достались двоюродному племяннику Павлу Григорьевичу, а тот вскоре продал заводы купцу Льву Расторгуеву, который не был связан с Тулой.

Златоуст. Дом горного начальника, построенный Ларионом Лугининым. 1930 год, почтовая открытка

Дворец Лугинина

Отметилась на Южном Урале и другая семья тульских кузнецов и ствольных заварщиков — Мосоловых. Они появились здесь в 1747 году, купили у заводчика Петра Осокина Нязепетровский завод, основали Уфалейский доменный и передельный завод. По указу императрицы Елизаветы Петровны в 1754 году Мосоловы основали Златоустовский чугуноплавильный и железоделательный завод, в 1769 году завод за 85 тысяч рублей был куплен тульским купцом Ларионом Лугининым.

Кроме Златоустовского завода Ларион Лугинин приобрел еще и Саткинский завод у графа Александра Строганова за 185 тысяч рублей. Свой капитал он сколотил на торговле. Купец писал: «Покойный отец мой, тульский купец Иван Лугинин, с самого начала заведения Санкт-Петербурга, потом и я с ним вместе производили знатную торговлю при сем Санкт-Петербургском, так и при всех других портах и пограничных местах…» Лугинины в то время были богатейшими купцами первой гильдии и владельцами мануфактур, они вели торговлю со многими европейскими странами, с Китаем, Персией, государствами Средней Азии.

Ученый и путешественник Петр-Симон Паллас, посетивший заводы Лариона Лугинина в 1770 году, писал о Златоустовском заводе: «…что жилья здесь числом до ста пятидесяти домов, изрядная деревянная церковь и жилой хозяйский дом, при плотине находится и доменная, на плотине стоит лесопильная мельница, а на другой стороне Ая прочие заводские строения. Старая молотовая, в которой три горна, другая, так, как и медеплавильня, состоящая из шести кричных печей и нескольких плавильных горнов, разрушены до основания, а начинают ныне застраивать новые. Подле медеплавильни находится еще толчея. К горе пристроены четыре обжигальни, при оных выстраивают ныне и маленький горн для стали. Нынешний хозяин вознамерился сей завод вовсе снова переделать, почему он будет гораздо превосходнее пред Саткинским. По новому расположению будут там две доменные, шесть медеплавильных печей и двадцать молотов. Таким образом, и намеревают плотину поднять гораздо выше, дабы удержать больше воды, которой, впрочем, в Ае весьма довольно, так что во время дождливой погоды для избежания наводнения все спуски открывать надлежит… Живут здесь многие и из-под Тулы, коих жены особенной тамошней головной убор и доныне сохранили…»

Златоустовский завод. Уреньга. 8 июня 1837 года. Рисунок Василия Жуковского. Государственный Русский музей

Ларион Лугинин развил бурную деятельность: построил вторую плотину в одной версте по течению реки Ай и Нижне-Златоустовский завод, заложил Миасский и Кусинский заводы. Однако вскоре грянуло восстание под предводительством Емельяна Пугачева, Златоустовский и Саткинский заводы были сожжены, а мастеровые разбежались. После подавления восстания заводчик на полученную от государства ссуду восстановил оба предприятия, и в 1776 году в них вновь были задуты домны.

Ларион Лугинин строил не только плотины и домны, но открыл госпиталь для своих работников и школу для их детей, возводил храмы, один из них в Саткинском заводе, в честь Святой Троицы, сохранился, в нем располагается краеведческий музей. Последние годы купец провел в Златоусте, где построил двухэтажный каменный дом с мезонином, садом, огородом, оранжереей, прудами и конюшней. Здесь он скончался в 1785 году. «Дворец Лугинина» сохранился до настоящего времени, в нем располагается Златоустовский краеведческий музей.

Николай Антипин, кандидат исторических наук

Основные проблемы становления ракетостроительной отрасли в Челябинской области

После завершения Великой Отечественной войны Челябинская область, внесшая значительный вклад в Победу над врагом, не потеряла своего оборонно-промышленного значения для страны. Географические особенности и уровень развития производственных мощностей делали регион подходящим для создания новых отраслей военной промышленности. Прежде всего, уже в 1945 г. было решено построить здесь сверхсекретный завод по производству оружейного плутония для советской атомной бомбы. Соответствующее постановление № 3007-697 СНК СССР о строительстве на берегу озера Кызыл-Таш завода № 817 было подписано 1 декабря 1945 г. При этом регион оказался подходящим местом и для развития ракетных технологий. Однако создание ракетной промышленности в Челябинской области в первое послевоенное десятилетие проходило с рядом проблем, вызванных объективными общегосударственными причинами.

Советский ракетный проект начал свое развитие на год позже, чем атомный — 13 мая 1946 г. Совет министров СССР утвердил постановление № 1017-419сс «Вопросы реактивного вооружения». В документе предусматривалось создание Специального комитета по реактивной технике под председательством Г. М. Маленкова (с 10 мая 1947 г. — Н. А. Булганин). Главным конструктором ракет стал С. П. Королев, возглавлявший ОКБ-1, которое до 1956 г. входило в состав НИИ88 министерства вооружения СССР во главе с Д. Ф. Устиновым. Первая советская ракета Р-1, созданная на основе немецких технологий, была принята на вооружение постановлением Совета министров СССР № 4730-2047 25 ноября 1950 г. Она имела дальность полета 270 км и вес взрывчатого вещества 750 кг, однако точность оставляла желать лучшего: отклонение по дальности могло достигать ±8 км, а боковое — ±4 км. Подобные тактико-технические характеристики делали первые ракеты не столь востребованными военными, которые в начале 1950-х гг. больше полагались на стратегические бомбардировщики как средство доставки атомных бомб. Поэтому и средств на эти работы выделялось гораздо меньше, чем на атомный проект.

При этом в условиях возможной атомной войны с использованием бомбардировочной авиации закономерно возникла идея о размещении передовых производств как можно дальше от границ СССР. В Комитете № 2 (так стали именовать Спецкомитет по реактивной технике) этот вопрос активно обсуждался. В результате 16 декабря 1947 г. министр вооружения Д. Ф. Устинов подписал приказ о создании в г. Златоусте Челябинской области на базе завода № 66 (директор Н. П. Полетаев) Специального конструкторского бюро (СКБ) с лабораториями и опытном цехом по производству ракет дальнего действия. Новое структурное подразделение получило номер 385, т. к. создавалось на производственной базе оружейного завода с аналогичным номером, который в августе 1945 г. был объединен с заводом № 66. Первым подразделением нового СКБ-385 стал цех № 3 (руководитель С. А. Фридман), сформированный в ноябре 1947 г. Затем на его базе в январе 1948 г. было создано ракетное производство под началом В. Н. Чужанова. Совет министров СССР распоряжением № 10661 2 августа 1948 г. поддержал министерство вооружений в стремлении создать в г. Златоусте дублера НИИ-88 — СКБ № 385 и опытного производства при нем. Сотрудники новой конструкторской организации прошли обучение в столичном НИИ-88, и в декабре 1949 г. СКБ-385 получило организационную самостоятельность, выйдя из подчинения завода № 66. Возглавил конструкторскую организацию М. П. Гарин, главным конструктором СКБ-385 был назначен П. Н. Байковский. В марте 1950 г. министр вооружения Д. Ф. Устинов поставил задачу — организовать в Златоусте производство и по возможности модернизацию передовой на тот момент ракеты Р-1, а также начать подготовку к производству более совершенной ракеты Р-2 (8Ж32 по классификации Главного артиллерийского управления) с дальностью стрельбы до 590 км и весом взрывчатого вещества — 1000 кг. Оба изделия разрабатывались под руководством С. П. Королева.

В 1949 г. планы по созданию на Урале и в Сибири резервной базы отечественного ракето строения вышли на общесоюзный уровень. 9 марта И. В. Сталин подписал постановление Совета министров СССР № 982-377 о создании на востоке СССР дублеров НИИ, конструкторских бюро и опытных заводов по реактивному вооружению. При этом уже через несколько месяцев был подготовлен более амбициозный проект по созданию мощной научной, конструкторской и производственной базы на востоке СССР. На Урале планировалось строительство целого кластера предприятий для производства комплектующих для ракетной техники и ракет в городах Екатеринбург, Молотов (Пермь), Чкалов (Оренбург). Перепрофилирование заводов и конструкторских бюро было запланировано также в городах Белово, Казань, Новосибирск, Павлово, Саратов, Томск. В г. Челябинске планировалось с 1950 г. начать строительство завода с конструкторским бюро по серийному производству двигателей для реактивного вооружения. На Челябинском лакокрасочном заводе решили создать научно-исследовательскую лабораторию с опытным производством по разработке специальных покрытий.

Далеко не все эти планы удалось реализовать на практике. Например, в Челябинске не был построен специализированный завод по серийному производству реактивных двигателей. Однако подобные изделия для зенитных ракет в 1950-е годы стали выпускать на Челябинском станкостроительном заводе № 78 и на Усть-Катавском вагоностроительном заводе имени С. М. Кирова № 13 в Челябинской области.

Не хватило государственных ресурсов на создание в г. Златоусте дублера НИИ-88. В октябре 1950 г. министр вооружения Д. Ф. Устинов издал распоряжение о демонтаже оборудования по производству ракет Р-2 (принята на вооружение 27 ноября 1951 г.) для передачи его машиностроительному заводу в г. Днепропетровске на территории УССР. Вместе с оборудованием был передан весь производственный задел с полуфабрикатами. В итоге в златоустовском СКБ-385 начался так называемый период «мелкотемья», сократилось число сотрудников. Проект создания ракеты с дальностью стрельбы 50—60 км проиграл в конкурсе ракете, разрабатываемой в ОКБ-3 НИИ-88 под руководством Д. Д. Севрука. Проводились работы по производству реактивной системы залпового огня БМ-14, производились ракетные двигатели конструкции А. М. Исаева; даже имел место опыт работ по производству топливных баков для ракет типа Р-1 из фанеры (шпон-панелей).

Опытное предприятие в Златоусте стали именовать «Химмаш-завод». Однако отсутствие заказов не означало спокойной жизни работников и руководителей. На начальника СКБ-385 и завода М. П. Гарина начались гонения по партийной линии. 15 октября 1951 г. бюро Челябинского обкома ВКП(б) рассмотрело вопрос о работе с кадрами на предприятии и сделало вывод, что на предприятии трудится много сомнительных в политическом отношении лиц, нарушается секретный режим (например, Гарин разрешал своей жене — директору ремесленного училища № 23 проходить к нему в кабинет); плохо организовывалось социалистическое соревнование. Однако в дальнейшем было установлено, что сомнительных работников на предприятие направляет НИИ-88 и 7-е управление министерства вооружения. Большинство этих людей были евреями по национальности, видимо директор НИИ-88 Гонор пытался укрыть специалистов в далеком Златоусте от гонений в ходе компании по борьбе с «безродным космополитизмом». Среди выявленных неблагонадежных числились: инженермеханик М. С. Браверман, инженер-радиотехник Н. С. Брудно, начальник лаборатории Л. И. Гельфер, инженеры-конструкторы Н. С. Гинденсон и З. Х. Канторович (имел родственников в Канаде), замначальника СКБ по капитальному строительству А. Н. Рабинович, начальник пролета сборки Б. С. Шпиндлер и другие. В числе недостойных по политическим причинам числились также: старший инженер-конструктор А. Н. Обельницкий; начальник проектного сектора А. А. Яковчик (брат был осужден за контрреволюционную деятельность); начальник группы сварки Б. Ф. Беляков был сыном лишенца и торговца; техник-контролер Н. С. Владимирович (была ранее осуждена по указу 4 июня 1947 г.) и другие. Всего в списке упоминалось 30 фамилий. Лично Гарина обвинили также в том, что он скрыл арест отца своей жены Кожемякина органами НКВД в 1937 г., а также в проявлении зазнайства и переоценке своих деловых и конструкторских навыков. В итоге Челябинский обком ВКП(б) принял следующие решения: начальнику СКБ-385 был объявлен строгий выговор; министру вооружения Д. Ф. Устинову рекомендовали не направлять на предприятие сомнительных лиц; просили Совет министров СССР рассмотреть вопрос об отнесении Ново-Злато устовского района к режимной местности первой категории; просили ЦК ВКП(б) в связи с особой народно-хозяйственной значимостью СКБ-385 установить должность парторга ЦК ВКП(б) на предприятии. Подписал решение второй секретарь Челябинского обкома ВКП(б) Н. В. Лаптев . Вероятно, эти события стали продолжением «дела» директора НИИ-88 Л. Р. Гонора, которого обвинили в космополитизме и укрывательстве неблагонадежных кадров и сняли с должности в августе 1950 г., о чем вспоминал Б. Е. Черток6. В итоге в 1952 г. СКБ-385 возглавил новый директор Е. М. Ушаков; главным инженером, а с мая 1953 г. — главным конструктором стал М. И. Дуплищев.

Не удалось реализовать в Челябинской области и проект строительства подземного ракето строительного завода в районе г. Миасс. Подобные планы разрабатывались еще в период работы советских ракетчиков в Германии, где подобные предприятия существовали. В начале 1950-х гг. они появляются в официальных документах. Например, в постановлении Совета министров № 4730-2047 25 ноября 1950 г. «О результатах испытаний и принятии на вооружение ракеты Р-1» в пункте № 15 говорилось о проведении министерством вооружения проектно-изыскательных работ на Урале для строительства серийного наземно-подземного завода по производству ракет дальнего действия. 9 марта 1952 г. Д. Ф. Устинов писал Л. П. Берия, что в мае 1951 г. министерством вооружения в долине реки Миасс в 5 км севернее Уральского автомобильного завода выбрана площадка для строительства жилого поселка и наземных сооружений, а также имеется подземный вариант размещения завода в горе Малый Ильмень. Решением Челябинского облисполкома 30 октября 1951 г. уже был отведен земельный участок под строительство. Здесь имелась возможность построить предприятие на 20 000 работающих и 47 500 жителей с возможностью производить до 1000 шт. Р-1 и 2000 шт. Р-2 в год. Общая стоимость строительства в наземном варианте оценивалась в 1 млн 466 тыс. руб., а в подземном — 1 млн 768 тыс. руб. Однако этот проект по финансовым соображениям не удалось реализовать в подземном варианте. Другим фактором прекращения работ становилась зависимость ракето строительных заводов в 1950-е гг. от сотен поставщиков комплектующих и материалов, что требовало бы строительства сотен подземных предприятий по всей стране, иначе в подземном заводе на случай ядерной войны было бы мало смысла.

В ракетостроительной отрасли продолжался прогресс: ракеты становились надежнее, точнее и мощнее; а главное стоили дешевле стратегических бомбардировщиков. После того как с полигона Капустин Яр 2 февраля 1956 г. произведен успешный запуск ракеты Р-5М с ядерным боеприпасом мощностью 0,3 килотонны, отношение к ракетной технике советских военных и высшего политического руководства кардинально изменилось. Новая техника стала основой военной доктрины СССР.

К производству первых советских ракет типа Р-2 и Р-5 имел отношение также Челябинский электродный завод № 524 (п/я 104) Всесоюзного треста «Союэлектрод» главного управления алюминиевой и магниевой промышленности мини стерства цветной металлургии СССР. Так как первые ракеты разрабатывались еще на основе немецких технологий, то они использовали технологию графитированных газоструйных рулей, которые размещались в соплах и регулировали направление движения струи раскаленного газа и ракеты соответственно, графит для которых выпускался в том числе и в Челябинске. Необходимость в качественном жаростойком графите стала очевидной практически сразу после начала освоения ракетной техники. В 1948 г. было принято постановление Совета министров СССР № 1175-440 14 апреля 1948 г., а затем 22 апреля был издан приказ министерства цветной металлургии, посвященные строительству в Челябинске завода по производству высококачественного графита для ракетной техники. Строительство началось в 1951 г. и было поручено тресту «Челябметаллургстрой». Первый производственный цех графитации был принят в эксплуатацию государственной комиссией только в сентябре 1954 г. В октябре того же года началась подготовка к производству первой партии дефицитного материала, которая была получена 4 ноября 1954 г. Директором предприятия назначили М. Ф. Власьянова, главным инженером В. В. Курова. Предприятие стало дублером Московского электродного завода, который считался передовым в своей отрасли, и на котором проходили обучение многие челябинские специалисты. Все же первоначально графит выпускался преимущественно для нужд атомной промышленности, где графитовые блоки использовались для строительства и ремонта реакторов. Графит требовался также в металлургии, особенно в алюминиевой промышленности. Однако освоение производства шло не столь быстро как планировалось. Численность рабочих была небольшой: в 1955 г. — 182 человека, в 1956 г. — 171, в 1957 г. — 28910. Большую часть продукции, выпускаемой основным цехом завода № 1, составлял графит марки ЭС-40 и ЭС-50 различных сечений и размеров. С 1955 г. по 1958 г. объем производства графита вырос с 1485 до 2239 тонн, а объем валовой продукции с 9 млн 646 тыс. руб. до 22 млн 756 тыс. руб. Производство модернизировалось и в 1958 г. была выпущена первая опытная партия графитированных заготовок марки С-17Б с металлической арматурой для ракет Р-2 и Р-511. К концу 1950-х гг. производство ракет Р-2 и Р-5 сокращалось, и завод переключился на выпуск продукции для других более совершенных типов ракет, например, Р-11.

В середине 1950-х гг. появлялись новые более совершенные ракеты: на смену Р-1 пришла более экономичная и точная ракета Р-11, разрабатывалась ракета средней дальности Р-12, а также межконтинентальные Р-7 и крылатые — «Буря» и «Буран». Появление новых образцов ракетной техники потребовало привлечения к их созданию и производству дополнительного кон структорского и научного потенциала, а также производственных мощностей. Завод № 586 в г. Днепропетровске оказался перегружен заказами, к тому же располагался в относительной близости от границ. Руководство ракетной отрасли вновь обратило внимание на Урал, где уже был создан научный, конструкторский и производственный задел. В итоге к созданию ракеты Р-11 решили привлечь златоустовское СКБ-385, которое тогда возглавлял Е. М. Ушаков. Это решение предоставило уральской конструкторской организации второй шанс на участие в передовых ракетных разработках, и этот шанс не был упущен.

Необходимость использовать потенциал и географическое положение Урала становилась все более очевидной. 22 июля 1954 г. министр среднего машиностроения В. А. Малышев, его первый заместитель Б. Л. Ванников и заместитель М. В. Хруничев, первый заместитель мини стра обороны СССР маршал Г. К. Жуков, первый заместитель министра оборонной промышленности А. В. Домрачев направили первому секретарю ЦК КПСС Н. С. Хрущеву докладную записку об организации работ по производству ракет на Урале и в Сибири. Авторы письма предложили создать на Урале дублер завода № 586. После рассмотрения различных вариантов самым удобным местом для производства ракет Р-11 посчитали г. Златоуст, где было расположено ракетное конструкторское бюро № 385 и завод № 66, выпускавший стрелковое вооружение (выпуск этой продукции предлагали передать заводу № 622). Здесь помимо ракет Р-11 предлагалось выпускать двигатели и автоматику для ракет Р-5 и Р-7. Эти 249 планы требовали строительства 100 тыс. квадратных метров дополнительных производственных площадей. Общая стоимость работ по созданию к 1960 г. второй производственной базы ракето строительной отрасли оценивалась в 1 млрд 700 млн руб. В качестве смежников предлагалось привлечь следующие уральские предприятия: производство графитированных рулей сосредоточить на строящемся в Челябинске электродном заводе № 524, аппаратуру управления решили изготавливать на заводе № 626 и СКБ при нем в г. Свердловске (будущее Научно-производственное объединение автоматики), где главным конструктором и руководителем был Н. А. Семи хатов. Гироскопические приборы предлагалось производить на строящемся в системе Мини стерства судостроительной промышленности заводе № 911. Необходимые резинотехнические изделия предлагалось выпускать на профильном заводе министерства химической промышленности в г. Свердловске.

Другим важным решением, превратившим СКБ № 385 министерства оборонной промышленности в один из ведущих мировых центров ракетостроения, стало назначение на должность главного конструктора талантливого инженера, управленца и ученого В. П. Макеева. Виктор Петрович родился 25 октября 1924 г. в поселке имени Кирова Коломенского района Московской области. Его отец с 1930 г. сделал карьеру в авиационной отрасли от токаря до заместителя директора завода. Московский завод № 23, где в последние годы работал отец Макеева, выпускал стратегические бомбардировщики Ту-4, а в 1960 г. вошел в состав ракетного ОКБ-52, где генеральным конструктором был В. Н. Челомей. В. П. Макеев продолжил дело отца, в 1939 г. после окончания семилетки поступил на работу на авиационный завод № 22, где начинал работу его отец. В эвакуации в 1942 г. он поступил в Казанский авиационный институт, откуда перевелся в Московский авиационный институт. В 1948 г. по распределению был направлен в НИИ-88, где проработал с июля 1947 г. — по сентябрь 1950 г. на должностях инженер, инженер-конструктор. Интересно, что Макеев впервые увидел С. П. Королева еще в Казани в 1942 г., но не придал этой встрече внимания, зато в период написания дипломной работы под руководством В. С. Будника, Королев обратил внимание на молодого инженера, и предложил ему тему, связанную с разработкой ракеты для запуска двух пилотов на высоту более 100 км с последующим возвращением. После успешной защиты Макеев просился на авиационное предприятие, ссылаясь на отдаленность станции Подлипки от его квартиры в Филях (два с половиной часа в пути). Однако Королев уговорил его остаться и пообещал жилье. В 1950 г. Макеев закончил курс обучения на высших инженерных курсах при Московском высшем техническом училище имени Баумана с правом защиты кандидатской диссертации. Однако в 1950 г. он неожиданно был мобилизован на комсомольско-политическую работу: инструктором отдела рабочей молодежи в ЦК ВЛКСМ. В этой должности он выезжал в Болгарию, Румы нию и Финляндию руководителем по политиче ской части спортивной делегации борцов СССР, в том числе на Олимпийских играх в Хельсинки в 1952 г. В октябре 1952 г. В. П. Макеев настоял на своем возвращении в Калининград в конструкторское бюро С. П. Королева, где проработал в должностях старшего и ведущего инженера. Здесь же он участвовал в работе комсомольской организации. Основной сферой конструкторской деятельности Макеева в ОКБ-1 стали различные модификации новой ракеты Р-11, производство которой Правительство СССР передавало на Урал на завод при СКБ-385. Королев предложил Макееву должность заместителя главного конструктора, а СКБ-385 предложил сделать филиалом ОКБ-1. Однако подобный статус не давал возможности раскрыть весь творческий потенциал, и Макеев поставил условие, что на Урал поедет только в должности главного кон структора. В итоге Королев был вынужден согласиться и в июне 1955 г. Макеев получает назначение на должность главного конструкторапервого заместителя начальника СКБ-385 в г. Златоусте. В этом статусе он проработал до февраля 1963 г., когда стал начальником и главным конструктором СКБ-385 (п/я 120), получив всю полноту ответственности и руководящие полномочия на предприятии. За молодость, смелость и принципиальность новый главный конструктор получил среди главных конструкторов прозвище «Пионер». Согласие уехать на Урал Макеев, возможно, дал и по личным причинам: 9 февраля 1955 г. после тяжелой болезни умер его отец, а новое место и ответственное задание позволяло пережить потерю.

Оборонное значение СКБ-385 поднялось еще больше после того как ЦК КПСС и Совет министров СССР 26 мая 1955 г. приняли постановление № 1048-607 «О ходе работ по использованию ракеты Р-11 для транспортировки атомного заряда (ракета Р-11М)». Дальность полета такой ракеты устанавливалась от 60 до 150 км с отклонением на минимальной дальность не более километра во все стороны. Конструкторскому коллективу, производственным рабочим, инженерам и техникам, а также новому главному конструктору предстояла большая и напряженная работа. Первоначально было решено доработать вариант Р-11 с обычным взрывчатым веществом весом 530 кг и дальностью полета до 270 км. Ракета, принятая на вооружение в июле 1955 г., была недоработанной. Поведение нового высококипящего окислителя (азотной кислоты) в процессе горения в двигателе было еще не полностью изучено. При этом передача ракеты новому производителю позволила НИИ-88 отстраниться от исправления выявленных на зачетных испытаниях недостатков. В итоге завод № 385 не смог выполнить план за 1955 год и вместо 70 ракет выпустил только 9, и то собранных из узлов и деталей, переданных из НИИ-88. В 1956 г. вместо 100 ракет удалось собрать только 46. Более того, изделия не прошли испытания: две выпущенные ракеты упали в 24 и 19 км от места старта. Выяснилось, что ракета имеет недостатки в конструкции двигателя, в котором начинались сильные вибрации, что приводило к поломкам системы управления. Министерство оборонной промышленности обязало НИИ-88 помочь в доработке изделия. В итоге в 1956 г. было сдано 6 боевых и 6 учебных ракет, а в январе 1957 г. еще 6 ракет передали министерству обороны для испытаний. В 1957 г. на государственном центральном полигоне 7 ракет были испытаны в период с 4 января по 20 февраля, и три пуска оказались неудачными. Однако государственная комиссия, работу которой курировали М. В. Хруничев, И. С. Конев и В. М. Рябиков разобралась в причинах этой ситуации, обвинив в авариях не СКБ-385, а министерство оборонной промышленности, которое не организовало должной помощи молодому предприятию, не обеспечив отработанной технической документацией и техническими консультациями. СКБ-385 было решено усилить инженерно-техническими кадрами. Президиум ЦК КПСС 2 апреля 1957 г. рассмотрел этот вопрос на заседании и вынес решение «Об изделии Р-11», в котором обязал лично министра оборонной промышленности Д. Ф. Устинова, его заместителя К. Н. Руднева и директора Златоустовского машиностроительного завода № 385 Е. М. Ушакова устранить недостатки в работе предприятия. В тот же день Совет мини стров СССР принял постановление № 343-164, которое содержало план работ по устранению недостатков ракеты. К работе для помощи СКБ-385 привлекли специалистов из королёвского ОКБ-1 и ОКБ-2, где главным конструктором был А. М. Исаев. Также заводу выделено 20 млн руб. для производства дополнительных 10—12 ракет с целью проведения испытаний в мае — июне 1957 г. Доработка Р-11 была важна для создания модификации ракеты — Р-11М с ядерным боеприпасом. На этом образце были сделаны необходимы доработки, уменьшившие вибрацию двигателя и повысившие вибростойкость рулевых машинок. В результате пристрелочные испытания 11 апреля 1957 г. дали положительные результаты. В итоге 31 мая 1957 г. Совет министров СССР издал постановление № 612-299 «О проведении зачетных испытаний изделия Р-11М». В подготовке этих работ принимал активное участие С. П. Королев как главный конструктор ракеты — это ответственное изделие после имевших место неудач еще не доверили СКБ-385 полностью.

Министр оборонной промышленности Д. Ф. Устинов регулярно отчитывался перед ЦК КПСС о состоянии работ по ракете Р-11. Например, 6 июля 1957 г. он писал, что проведены следующие мероприятия: сталь марки 12Х5МА была заменена на нержавеющую, отработана герметизация пиропатронов и новая конструкция форсунок. В сентябре 1957 г. были испытаны 3 ракеты, из которых одна не попала в нужный квадрат. Были сделаны новые доработки и на испытаниях в ноябре — декабре 1957 г. все 13 стандартных пусков оказались успешными. Однако одна ракета № М688П была проверена на длительное хранение в заправленном состоянии, а затем после замены топлива не смогла взлететь и взорвалась. Начались работы по сохранению боевых качеств ракеты после хранения в течение двух месяцев в заправленном состоянии. В итоге министерство обороны приняло на вооружение 97 ракет Р-11 с обычным боеприпасом, произведенных на заводе № 385. Министр обороны Р. Я. Малиновский и заместитель министра обороны по специальному вооружению и реактивной технике М. И. Неделин 14 января 1958 г. докладывали ЦК КПСС об успешных испытаниях и устранении основных недостатков ракеты, и указывали, что завод № 385 сможет в 1958 г. произвести 359 ракет Р-11 в трех вариантах: с обычным боеприпасом, атомной боеголовкой и в морском исполнении. При этом они указывали на необходимость унифицированного варианта ракеты, пригодного для всех целей под названием Р1 МУ, а также на важность продолжения работ по устранению всех замеченных недостатков. Специалисты промышленности А. В. Домрачев и В. Д. Калмыков в докладной записке в ЦК КПСС 16 января 1958 г. подтвердили вердикт военных о готовности ракеты Р-11 (другое кодовое название варианта ракеты с обычным боеприпасом — 8А61) к серийному выпуску на заводе № 38523. 1 апреля 1958 г. постановлением правительства СССР № 380-182 на вооружение принят вариант ракеты Р-11М с атомной боеголовкой. Однако максимальная дальность стрельбы в этой модификации была меньше стандартной и составляла около 150 км. Был также подготовлен комплект наземного оборудования, состоящий из 13 агрегатов и машин, которые выпускались на различных заводах страны, а один — грунтовая тележка-полуприцеп 8Т137 — на Челябинском заводе «Строммашина».

Участие в работе по модернизации ракеты Р-11 позволило специалистам СКБ-385 получить крайне полезный конструкторский опыт. Однако основным призванием СКБ-385 и его коллектива во главе с главным конструктором В. П. Макеевым стала разработка баллистических ракет для подводных лодок. Первой подобной ракетой стала морская модификация ракеты, получившая наименование Р-11ФМ и положившая начало серии более совершенных ракет для атомных ракетоносцев советского Военно-морского флота. Фактически регион стал превращаться в одни из центров создания ракетно-атомного щита нашей страны и продолжает оставаться им и в настоящее время.

К середине 1950-х гг. Челябинская область стала полноценным участником не только атомного, но и ракетного проекта в СССР. Проблемы, связанные с освоением новой техники были преодолены. В регионе были созданы условия для создания новых и развития уже созданных ракетных производств. Например, в г. Миассе (Машгородок) была построена новая производственная и исследовательская база СКБ-385, а также завод по производству гироскопов.

А. В. Буданов. Основные проблемы становления ракетостроительной отрасли…