Каслинский завод (демидовский период)
При покупке Н.Н. Демидовым Каслинского завода было оговорено, что завод должен будет поставлять в пользу государства определенное количество своей продукции. Согласно купчей 1751 года, статский советник Н.Н. Демидов, приняв завод от Коробковых был обязан по заказу Оренбургской канцелярии изготовить «...дощатого кровельного железа мерою аршинного и 3-х четвертного пополам, а ежели аршинного потребуется более половины, то сделать оного, ему Демидову, до 700, а обоих сортов 1300 пудов в предписанном будущем 1752 году своим коштом».
Первым шагом Демидовых в решении проблемы рабочей силы было принудительное переселение на Каслинский завод собственных крепостных крестьян. В 1752 году были переведены из Сорокинской судовой пристани и Шайтанского завода более десятка плотников и доменный мастер Уколян Меньшиков с подмастерьем Власом Быковым. В ревизской сказке третьей ревизии (1763–1766 гг.) Каслинского завода по этому поводу сказано, что эти рабочие первоначально проживали в Калужской провинции в селе Ромаданово с деревнями и являлись пленными господина графа Головкина. В 1754 году на Каслинский завод было переведено с Шайтанского завода еще около десяти специалистов. Среди них были молотовые мастера Иван Грачев, Филипп Просвирнин, Никита Чуфаров и куренной старатель Венедикт Щипанов. Как правило, переведенные рабочие приезжали с семьями. Жены мастеров были взяты с Серегинских заводов Демидова и из семей крепостных крестьян, переселенных на Шайтанский завод из села Ивановского Симбирского уезда. Только у крепостного крестьянина М. Широкова жена была из семьи «Екатеринбургских рот отставного солдата Антона Степанова».
Также в 1752 году из деревни Людиново было переведено около десяти семей крепостных. В то время Людиново в административном отношении входило в состав Белогородской губернии Севской провинции Хвощинского стана и было куплено статским советником Н.Н. Демидовым у графа Шереметева.155 В общей сложности, с 1752 по 1761 годы на Каслинский завод было переведено из Ромадановской и Людиновской вотчин 373 ревизских души, за которых Демидовы платили по-прежнему их месту жительства в Калужскую провинциальную канцелярию подушные деньги. За 354 души «незаконнорожденных и непомнящих родства» Демидовы платили в Исетскую провинциальную канцелярию по 1 рублю 10 копеек в год с души. Благодаря этим и другим, срочно принятым мерам, Каслинский завод к 1755 году был окончательно достроен. К двум молотам, построенным Коробковым, в 1755 году прибавилось еще девять, таким образом, на заводе было восемь действующих кричных молотов при трех запасных. Число самих молотовых фабрик увеличилось до трех. В 1755 году была построена заводская лесопилка – «пильная мельница для пилования на разные заводские надобности тесу в двух рамах». В 1758 году, согласно указу Берг-коллегии от 2 сентября и указу Оренбургской канцелярии от 4 декабря, на Каслинском заводе было начато строительство медеплавильной фабрики с двумя печами для очистки меди.
Несмотря на условия, зафиксированные в заводской купчей 1751 года, Н.Н. Демидову пришлось самому оформлять покупку земли под заводскую дачу у башкир Мякотинской волости. В купчей крепости от 5 ноября 1753 года говорилось: «Оренбургской губернии Исетской провинции Мякотинской волости за старшину Юнай Азнаева лучшие люди Базаргул Юнаев, Андан Туювилев, Асан Амангулов и Курмыш Туметев, с общего всех той волости согласия башкирцов от мала до велика... продали мы статскому советнику Демидову... к Каслинскому заводу с рудными местами, с сенными покосами угодья на строение к отпуску с железом судов, лесных припасов... кои состоят в принадлежащей к оному заводу 50- верстной окружности, из оставшей запроданною нами в прошлом 1746 году бывшему заводчику Якову Родионову сыну Коробкову... в вечное владение земли с угодьи».
На севере, как и было оговорено еще при Коробкове, граница территории, отведенной под Каслинскую дачу, проходила в районе верховья реки Синары. На юге Демидов, следуя предписанию о 50-верстной окружности, расширил заводскую границу, доведя ее до озер Булдымгул, Малой Наноги, Кызылташа. На западе граница проходила в районе верховий рек Маук, Кыштымки и Уфимского озера. Восточная граница проходила в нескольких верстах от дороги, ведущей из Екатеринбургского ведомства в Челябинскую крепость. Более детально восточная и западная границы будущего Кыштымского округа обозначены на плане, составленном 5 июля 1759 года шихтмейстером Степаном Костроминым (илл. 2).
После оформления земельной сделки с башкирами Мякотинской волости 5 ноября 1753 года была заключена еще одна купчая – на покупку земли у башкир Шуранской волости. На этот раз Демидову отошла территория в бассейне реки Киеусты. Также было оговорено в купчей крепости, что Демидов получил разрешение у башкир на пользование лесными угодьями в районе рек Большой Азяш, Малый Кауталы и Шигирь. Позднее, в 1759 году, сын статского советника Н.Н. Демидова дворянин Н.Н. Демидов купил этот участок земли под Азяш-Уфимский завод. В результате оформления двух вышеуказанных купчих крепостей у статского советника Н.Н. Демидова появилась возможность для строительства еще одного металлургического завода – Кыштымского. Место под завод было выбрано на реке Кыштым, в центре богатого рудоносного участка. Разрешение на строительство Н.Н. Демидов получил из Государственной Берг-коллегии 21 сентября 1755 года. В 1756 году Н.Н. Демидов купил еще один участок земли размером 20 на 50 верст, отведенный непосредственно к Кыштымскому заводу. Эта земля вокруг озер Увильды, Большая Акуля, Акакуль принадлежала башкирам Чирлинской волости. Купчая крепость была составлена 14 мая 1756 года, в тот момент, когда строительные работы на Кыштымском заводе уже шли полным ходом.
Во владении статского советника Н.Н. Демидова (1684–1758 гг.), как упоминалось ранее, Каслинский завод находился до 1758 года. На долю дворянина Н.Н. Демидова (1728–1804 гг.) выпала основная нагрузка по завершению строительных работ и преодолению всех трудностей роста Каслинского завода, около 20 лет из 46-летнего периода его управления ушло на обустройство заводской жизни и приведение заводского производства в норму.
Доменное производство испытывало нехватку руды, которая добывалась из мелких месторождений. Они быстро вырабатывались и уже по ходу дела приходилось вести дополнительные разведочные работы для выявления новых. Древесный уголь, из-за отсутствия опыта у углежогов, далеко не всегда получался необходимого качества. Кроме того, завод испытывал и другие трудности: «Бывают иногда, – говорится в ведомости 1761 года, – бедственные приключения, пожары, прорывы, наводнения и прочее, от чего становятся весьма большие убытки».
Главной заботой Н.Н. Демидова были беспрерывное действие домны и постоянная работа молотовых фабрик, выпуск качественной продукции. Обращаясь в одном из писем к заводским приказчикам, заводовладелец строго наказывал, чтобы они крепко помнили «о деле завсегда и во всем хорошего и щегольского с похвалою у нас железа». Он требовал от приказчиков, чтобы из каждой домны суточный выход чугуна составлял 300 пудов. «Да и о всем протчем, – писал Демидов, – генерально чинить и делать с радением и неусыпностью». Опытным путем был установлен оптимальный состав засыпаемой в доменную печь железной руды, позволявший получать чугун высокого качества с разных рудников: «6 пудов железной руды с Маукского рудника, 10 пудов с Пашенного, 10 пудов с Берденишского, вееной руды 5 пудов. Всего по 31 пуду в калошу, которых в сутки проходило от 25 до 30».
Заботясь о доменном производстве и ковке железа, заводчик должен был решать вопросы, напрямую не связанные с работой завода. Одним из них был недостаток воды в заводском пруду. Другой, не менее важной проблемой, как указывалось, был недостаток рабочих при заводе. «Маловодие» и «малолюдие» – вот с чем пришлось столкнуться Коробковым, а потом и Демидовым. Проблема необходимого пополнения запасов воды в заводском пруду была решена за счет переброски в него воды из ближайших на 20 верст в округе озер. Несмотря на то, что при Коробковых в момент строительства заводской плотины было построено в окрестностях Каслинского завода семь плотин, воды «для фабричного действа» было недостаточно, из-за чего завод часто простаивал.
При строительстве Верхне-Кыштымского завода на речке Кыштым была возведена еще одна плотина – нижняя. В ведомости 1761 года указывалось: «Оная же нижняя плотина сделана по крайней непренуемости [необходимости] для происку из оной каналами, за умалением на вышеозначенном Каслинском заводе воды». Главным в деле пропуска воды предполагалось сочетание искусственно построенных водоемов, каналов и небольших плотин в болотистых местах с естественной цепочкой озер, расположенных друг возле друга у подошвы Борзовских и Потанинских гор (Круглое, Долгое, Букоянское озера и Букоянский исток). Вода должна была проходить по каналам в естественные озера, затем в Нижне-Маукский пруд, образованный с помощью двух плотин (нижней и верхней) на речке Большой Маук. До строительства этих плотин Большой Маук, согласно карте, составленной С. Костроминым 5 июля 1759 года, впадал в озеро Иртяш (илл. 2). Строительство Нижне-Маукской плотины позволило повернуть русло Большого Маука влево, направив воду через озеро Карасье в Киреты, откуда вода уже свободно попадала в заводской пруд. «От Букоянского озера к Долгому озеру выкопан канал длиною 1 верста 62 ½ сажени, шириною в 7, глубиною в 2 ½ аршина, – говорится в ведомости 1762 года, – от означенного Долгова озера к Нижнему Маукскому пруду выкопан канал длиною 450, шириною в 2 сажени, глубиною в 3 аршина. Нижняя Маукская плотина сделана на реке Мауке, насланная деревянной сланью и землею завожена, длиною 314 сажен, вышиною 11 ½, шириною 4-х аршин. Верхняя Маукская плотина, сделанная на помянутой реке Мауке, высланная деревянной сланью и землею завожена, длиною на 100 сажен, шириною 16 аршин, вышиною 7 аршин. Из того пруда по течению оной реки в левую сторону вода имеет течение в Каслинский пруд, которая вода и поныне действо имеет».
Но не все гидросооружения оказывались рабочими. Самый большой из всех выкопанных канал (длина 4 версты 225 сажен, ширина 2 сажени, глубина 2 аршина), соединивший озеро Кругленькое и Маукский верхний пруд, оказался бесполезным, так как вода в канал самотеком не пошла.171 Тем не менее, главная задача была решена. Каслинский заводской пруд получил достаточный запас воды для круглогодичной работы завода.
Вопрос недостатка воды к началу 60-х годов XVIII века был практически решен, но проблема нехватки рабочих рук для добычи руды, выжигания угля, перевозки сырья и готовой продукции оказалась более сложной, ее решение растянулось на десятилетия и носило поэтапный характер. Крепостных крестьян, переведенных в 1752–1761 годах из Ромодановской и Людиновской вотчин (373 ревизские души), было явно недостаточно. Согласно ведомости, составленной в канцелярии Главного правления казанских, сибирских и оренбургских заводов, жителей при Каслинском заводе насчитывалось 727 душ, а именно: «...при ремеслах и работах мастеров и подмастерьев, учеников и работников – 225, в простых разных заводских работах – 273, престарелых, малолетних, которые в работу негодны, также беглых, умерших и взятых в рекруты – 229». Демидовы просто не успели переселить необходимое количество крестьян, так как из-за волнений крестьян центральных губерний, вызванных покупкой и переводами на Урал, последние были запрещены указами Сената. С переводом в Каслинский завод купленных крестьян здесь образовалось две категории крепостного населения: «вечноотданные» по указам – 354 души мужского пола, купленные крепостные – 373 души. Эти две категории и составили большинство постоянных работников Каслинского завода и жителей заводской слободы.
Принудительный перевод ограниченного количества крепостных не решил проблемы нехватки рабочих рук. Демидовы, воспользовавшись поощрительными указами о приписке государственных крестьян к частным заводам, обратились в правительство с настоятельной просьбой приписать к своим заводам государственных крестьян Сибирской и Оренбургской губерний. По указам Сената от 23 июня 1756 года и 27 февраля 1757 года к Каслинскому и двум Кыштымским заводам были приписаны государственные крестьяне Куяровской, Юрмыцкой, Угненской и Чубаровской слобод Краснослободского дистрикта Сибирской губернии, а также крестьяне Исетской провинции Шадринского дистрикта Масленского острога с селами и деревнями и крестьяне села Полевского Барневской слободы с деревнями, годные в работу от 15 до 60 лет, в количестве 2499 душ.173 Сенатская ведомость от 5 марта 1757 года указывает на определение Сената от 13 сентября 1755 года, по которому к Каслинскому и Кыштымским заводам было приписано 1280 человек из государственных крестьян.
Приписные крестьяне в период с 1757 по 1760 годы работали без каких-либо заметных конфликтов. В 1760 году началось массовое неповиновение приписных крестьян Урала и Сибири, в волнения были втянуты и приписные крестьяне Каслинского завода, что вновь обострило ситуацию с производством чугуна и железа. Причиной волнений в большинстве случаев был произвол горнозаводчиков и приказчиков, а также значительная удаленность заводов от мест проживания крестьян. Крестьянские хозяйства несли значительные убытки. Вместо того, чтобы в разгар весенне-осенних работ быть на своей пашне, крестьяне вынуждены были выполнять работы при заводах. Центром волнений приписных крестьян Каслинского завода стал Масленский острог. Против непослушных были направлены воинские команды, содержание которых шло за счет заводчика. Чтобы погасить конфликт, правительство, кроме применения силы, пошло на существенные уступки. В 1760 году приписка крестьян к заводам была приостановлена.
В дальнейшем, после издания именных от 29 марта и 8 августа 1762 года и сенатского от 22 августа 1762 года177 указов, запрещавших покупку крестьян к заводам, была запрещена и приписка. Во втором пункте определения Берг-коллегии от 28 мая 1764 года было сказано: «...приписку к партикулярным заводам крестьян, по силе Правительствующего Сената 1762 года августа 22 дня указу, не чинить, а остается на прежних узаконениях». Запрещена была новая приписка и покупка крестьян, но в силе были оставлены прежние указы о приписке. После прекращения волнений начала 1760-х годов, государственные крестьяне вновь приступили к работе на уральских заводах. В рапорте Н.Н. Демидова от 22 ноября 1766 года сообщалось, что на Каслинском заводе 539 приписных государственных крестьян и работают они при рубке дров на углежжении за подушный оклад и их «сверх подушного оклада ни по какой нужде в заводские работы употреблять не велено».
В результате действия этих указов, в первую очередь пострадали те уральские горнозаводчики, которые планировали и осуществляли строительство новых металлургических заводов в Башкирии. Ими были приобретены в собственность или взяты в аренду большие земельные участки, на которых велись подготовительные работы под строительство. Но в условиях не колонизованной территории Башкирии наблюдалась катастрофическая нехватка рабочих рук. После запрета на покупку и приписку крестьян к частным заводам наступил глубокий кризис в деле пополнения южноуральских заводов рабочей силой. В числе таких горнозаводчиков оказался и дворянин Н.Н. Демидов. Дело в том, что на основании челобитных от 14 декабря 1758 года и 28 февраля 1760 года, указами Берг-коллегии от 23 декабря 1759 года и 16 марта 1760 года Демидову было разрешено построить два завода на реках Азяш и Кеолим. Для этой цели им было подано прошение о приписке к его заводам государственных крестьян. Прошение датируется не ранее 29 сентября 1760 года и не позднее 13 июня 1761 года, то есть временем, когда приписка крестьян к заводам была приостановлена. Но Демидов просил к двум новостроящимся заводам на реках Уфе и Кеолиме приписать находящиеся поблизости к тем заводам Белековскую и Буткинскую слободы. Также в распоряжении Демидова находилось заводское место, купленное у башкир Упейской волости на реке Шемахе. Согласно плану, составленному И. Медведевским в июле 1760 года, там была размещена Сорокинская судовая пристань и указано конкретное место под Шемахинский завод.
На Буткинскую слободу претендовал владелец вновь строящегося Златоустовского завода И.П. Мосалов, подавший прошение в Берг-коллегию 1 сентября 1760 года. В его прошении о приписке государственных крестьян указывались следующие населенные пункты, состоящие в Исетской провинции: Нижне- и Верхне-Увельская слободы, село Кундравинское, Теченская, Сумлянская (Чумлякская), Бакланская слободы, село Кисленка и Буткинская слобода. Прошение И.П. Мосалова ходило по правительственным инстанциям почти шесть лет. В 1764 году (определение Берг-коллегии от 28 мая) Мосалову в приписке было отказано. В заключение всего дела была вынесена следующая резолюция: «По сей выписке определения не учинено, потому что по присланному сего 1766 года августа 11 дня из Правительственного Сената указу, Мосалов в той приписке отказан».
Такая же участь постигла прошение Демидова. Запрещение приписки государственных крестьян к заводам, как и покупки, оставалось в силе в течение всего царствования Екатерины II.
15 сентября 1763 года был издан указ Сената, по которому государственные крестьяне Исетской провинции не подлежали приписке к Екатеринбургским золотым промыслам. Указ был составлен на основании представленного в Правительствующий Сенат донесения действительного статского советника и Оренбургского губернатора Волкова. Донесение было продиктовано заботой о развитии сельского хозяйства, в особенности земледелия, в Исетском крае. «Не о том одном стараться, чтоб по краткому предписанию Берг-регламента заводы размножать, чтоб больше от оных заводчикам прибыли было, – писал Волков, – паче ж о том пешись нужно, чтоб при каждом заводе было и домостроительство, то есть хлебопашество и скотоводство». Также Волков полагал, что через развитие указанных отраслей сельского хозяйства будет предотвращено растаскивание государственных крестьян. В заключение донесения губернатор предлагал правительству обратить внимание на территорию Казахстана в целях развития там медеплавильного и иного производства. На основании этого донесения и было принято решение о приостановлении приписки крестьян. Бергколлегии предписывалось изыскать другие варианты привлечения рабочей силы. Также Берг-коллегия отныне должна была заботиться о том, «чтоб при каждом из оных заводов... завести у крестьян домостроительство, то есть хлебопашество и скотоводство».
Запрещающие указы первой половины 60-х годов XVIII века еще не смогли разрушительно повлиять на всю горнозаводскую промышленность Южного Урала, но это был, как оказалось позднее, первый предупредительный звонок.
Указы, запрещавшие покупку и приписку крестьян к заводам, были смягчены разрешительным указом, имевшим к горной промышленности косвенное отношение, но важным для колонизационного процесса в Зауральской Башкирии. Речь идет об именном указе от 29 января 1762 года, изданном Петром III, который приравнивал старообрядцев в отношении религиозной свободы к иноверцам («яко магометане и идолопоклонники»), позволял старообрядцам, ушедшим за границу, вернуться в Россию и поселиться в Сибири, Барабинской степи или других местах и предписывал «...никакого в содержании закона по их обыкновению, возбранения не чинить».
Даже неполное решение главных проблем, которые стояли перед Каслинским заводом в 50-х – начале 60-х годов XVIII века, положительно сказалось на заводской жизни. В первую очередь, это заметно проявилось в доменном производстве. При регулярных поставках руды, древесного угля и достаточном уровне воды в пруду доменная печь работала бесперебойно и безотказно. Выпуск чугуна из домны производился три раза в сутки. За один выпуск выплавлялось, к примеру, в 1762 году – 280–310 пудов чугуна. Из 100 пудов железной руды выплавлялось 34 пуда 10 фунтов чугуна, а из 100 пудов чугуна выковывалось железа кричными молотами по 66 пудов 30 фунтов. В угар чугуна уходило по 33 пуда 10 фунтов. В 50-х годах XVIII века было найдено несколько новых месторождений железной и медной руды и заложены железные рудники: три Маукских и четыре Вязовских в 30 верстах от Каслинского завода, Магницкий – в 36 верстах, Извезный – в 10 верстах, три Синарских и Багарякских – в 50 верстах от завода; медные рудники: пять Иткульских – в 35 верстах, два Багарякских – в 60 верстах от завода. Однако месторождения медной руды оказались незначительными.
Расширение завода и нововведения позволили значительно повысить производительность Каслинского завода. В начале 60-х годов XVIII века Н.Н. Демидов пытался пустить медеплавильное производство. В 1760 году была построена фабрика с двумя медеплавильными печами и двумя горнами («горфуфферным» и «гармахерским»). 22 января 1761 года печи были пущены, но работали недолго. Из-за незначительности месторождения меди в районе Каслинского завода производство было свернуто. В 50–60-х годах XVIII века завод выпускал в основном полосовое железо, другие сорта – такие, как связное 4-гранное, в 1,5 дюйма, в 1 дюйм с четвертью, в 1 дюйм – производилось в небольших количествах. Тонкие сорта листового и шинного железа, за неимением специальных фабрик и обученных мастеровых, не выпускались вообще. Завод выполнял и военные заказы. Так, в 1762 году по указу Канцелярии Главного правления заводов, было отлито 60 чугунных пушек (фунтовых и двухфунтовых) и 49325 ядер и картечи. Военный заказ не носил регулярного характера, основной продукцией завода во второй половине XVIII века были: штыковой чугун, полосовое железо, тяжеловесные литейные припасы, отливаемые в песке (чугунные наковальни, донные подфурменные доски и т.д.).
В 50–60-е годы XVIII века практически весь чугун уходил в передел на железо, литейной продукции было немного. В 1759 году из 99435 пудов выплавленного чугуна – 95237 пудов были переделаны в 64440 пудов железа, 4198 пудов ушло на отливки для заводских надобностей. В этом году при заводских работах находились приписные крестьяне, поэтому объем производства изделий из чугуна заметно вырос, но уже в 1762 году, в период крестьянских волнений, фиксируется снижение количества выпускаемой продукции. Было выплавлено 73865 пудов чугуна, отлиты только 141 наковальня, остальной чугун ушел в передел, причем полосового железа было получено 32069 пудов и стали – 7 пудов. Производство вновь стало опускаться до уровня начала 50-х годов. Согласно упомянутой ведомости 1761 года, до 1759 года при Каслинском заводе полосового железа выковывалось в год от 50 до 55 тыс. пудов, так как завод находился в простое. «Случались разные остановки, – говорилось в документе, – за малоимением работных людей и за маловодием».
Но постепенно заводское производство стабилизировалось. В начале 70-х годов XVIII века Каслинский завод стал получать чугун в больших объемах. Так в 1772 году, несмотря на то, что доменное производство работало с остановками, был выплавлен 115221 пуд чугуна.
