Создание условий для горнозаводского строительства
ГЛАВА 1. СОЗДАНИЕ УСЛОВИЙ ДЛЯ ГОРНОЗАВОДСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
Рис. 1. «Ланд карта примерная учиненная по указу канцелярии главнаго правления сибирских и казанских горных заводов ведомства оной канцелярии и ея башкирской границе слободам, селам и деревням… заводам и прежним крепостям и где ныне заделаны и вновь назначены о том значит литерами: А – прежния крепости, Б – ныне заделаны, С – назначены». Составлена 19 ноября 1734 г. бергмейстером Никифором Клеопиным, дополнена в 1735 и 1736 гг. (ГАСО, ф. 59, оп. 15, д. 8)
Как известно, до 1734 года территория Южного Урала, заселённая башкирскими племенами (в русских источниках «Башкирь»), находилась в номинальной зависимости от русского государства. Русские имели крепости только в Европейской Башкирии – Уфимскую, Бирскую, Мензелинскую, откуда и собирали ясак с башкирских племён. «В этом ясаке, – писал один из дореволюционных исследователей, – по преимуществу и выражалось долгое время подчинение этого племени России». Важными деструктивными факторами, оказывавшими негативное влияние на социально-политическую ситуацию в регионе, было присутствие на этой территории большого числа сепаратистки настроенных казанских и сибирских татар и интенсивное распространение ислама. По мнению Н.А. Фирсова, Башкирия была превращена в колонию татар. Всё это отрицательно сказывалось на ситуации в пограничных с Башкирией районах и уездах, в том числе и Среднем Урале, где в первой половине XVIII века развернулось горнозаводское строительство. Наибольшую опасность башкиры представляли в период закладки Екатеринбургской крепости и завода в 1721–1723 годах.
В этой ситуации государство предпринимало меры по укреплению так называемой заводской линии, которая, в сущности, являлась государственной границей России. Она отделяла освоенные русским населением территории Среднего Урала и Зауралья от Зауральской Башкирии, но южноуральские степи до деятельности известной Оренбургской экспедиции 1734 года оставались открытыми для прохода любых военных отрядов.
Для того, чтобы обезопасить работу пограничных заводов и добычу железной и медной руды, в 1734 году было дополнительно построено несколько новых крепостей и усилены (обновлены) старые укрепления при слободах и заводах. Согласно ландкарте, составленной бергмейстером Никифором Клеопиным 19 ноября 1734 года и дополненной в 1735 и 1736 годах (рис. 1), границу Екатеринбургского ведомства прикрывали крепости двух категорий: «А» – «прежние» и «Б» – «ныне заделаны». К категории «А» относились: Горный Щит, Полевской завод, Арамильская слобода, Брусянский погост, слобода на реке Ключики (название не указано, левый приток Исети), Каменский завод, Колчеданский и Катайский остроги. К категории «Б» принадлежали: Шайтанский железный завод цегентнера Никиты Демидова, Ревдинский завод Акинфия Демидова, крепость Гробова, село Щелкун, Сысертский завод, Багарякская слобода (литеры «А» и «Б») и Зырянская слобода на реке Синара. К «вновь назначенным» (литера «С») укреплениям были отнесены: Северско-Полевской завод (река Северка), крепость в устье реки Исток, впадающей в реку Багаряк выше Багарякской слободы и крепость в устье реки Багаряк (без названия). Кособродская и Шаблишская крепости не были отнесены ни к одной из названных категорий.
Судя по карте, составленной Клеопиным, заводские дачи Среднего Урала вплотную примыкали к границам Башкирии, именовавшейся тогда Уфимским уездом. Дальнейшее освоение территории было затруднено: соответствующие статьи Соборного уложения 1649 года категорически запрещали отчуждение башкирских земель, кроме того, воинственно настроенные башкирские отряды незамедлительно реагировали на любые территориальные притязания. Такое положение сохранялось до начала деятельности известной Оренбургской экспедиции 1734 года. В разгар башкирского восстания 1735–1740 годов, вспыхнувшего в ответ на действия Оренбургской экспедиции, российским правительством был принят указ от 11 февраля 1736 года, способствовавший безвозмездному отчуждению части башкирских земель. Положения этого указа были ориентированы на то, чтобы воздействовать на башкир не только военными, но и экономическими методами, лишая наиболее воинственно настроенных промысловых и пастбищных угодий. Но главным был 16-й пункт указа, по которому разрешалась продажа башкирских земель. Право покупки получили дворяне, офицеры и мещеряки. Указ имел далеко идущие последствия.
На совещании И.И. Неплюева и П.Д. Аксакова в 1742 году было выработано определение, подтвердившее и расширившее основные пункты указа от 11 февраля 1736 года. 13-й параграф документа регламентировал условия продажи башкирских земель: «Токо такие продажи единственно в двух провинциальных канцеляриях, то есть в Уфимской и Исетской записывать и крепить, причём весьма смотреть, чтоб оные чинены были от всей волости или по жалованным грамотам». Это разрешение купли-продажи земли на территории мятежной Башкирии стало мощным стимулом развития частного строительства металлургических заводов в середине 40-х – 50-х годах XVIII века. Указ от 11 февраля 1736 года и определение Неплюева-Аксакова 1742 года свидетельствовали о том, что российское правительство решительным образом изменило свою экономическую и социальную политику в Башкирии. Правительствующий Сенат, пожертвовав десятками тысяч рублей от недобора ясака, взял курс на промышленное и земледельческое освоение края. Отменяя запрет на продажу башкирских земель, поощряя их передачу в «оброк», «тягло» и «службу», правительство тем самым распространяло действие законов поместной системы и на территорию Башкирии, что, в свою очередь, свидетельствовало о решении утвердить здесь принятую в России юридическую систему земельных отношений. С отменой норм, ранее существовавших в области земельных отношений, башкиры фактически теряли свою политическую независимость, так как утративший право распоряжаться землей рано или поздно теряет и политическую власть. Башкирия, ранее только платившая дань в виде ясака, превращалась в колониально зависимую от России территорию. О прямой аналогии ситуации на Южном Урале и в Южной и Северной Америке в свое время говорил организатор и первый руководитель Оренбургской экспедиции 1734 года И.К. Кирилов. В проекте, получившем в 1734 году высочайшее одобрение, он однозначно высказывался, что «...ежели Бог допустит в свое владение... достать и богатство, как из Америки испанцы и португальцы получают... сюда вывозить, что при добром начале и прилежном попечении... исполниться может».
О колониальном характере указа от 11 февраля 1736 года, помимо прочего, говорит тот факт, что этот указ запрещал заведение и содержание кузниц в башкирских селениях. Одновременно он предписывал губернаторам и воеводам содействовать поселению на Оренбургской линии отставных драгун, солдат и матросов со свободными паспортами. Причем, деньги на проезд и обживание должны были предоставляться Оренбургской экспедицией. «А ружье и амуницию, – говорится далее в тексте указа, – таковым раздавать из отборной от полков, оные в городах из цейхгаузов и магазинов...». В Зауральской Башкирии, кроме основанных в 1735 году Оренбургской и Верхнеяицкой крепостей, уже в 1736 году были заложены Челябинская, Миасская и Чебаркульская крепости (рис. 2). Кызылташская крепость, построенная в том же 1736 году как опорный пункт регулярных частей, существовала недолго. Еткульская крепость была основана в 1737 году. В казаки для четырёх упомянутых крепостей (Челябинской, Миасской, Чебаркульской и Еткульской), согласно все тому же указу, были набраны крестьяне из сибирских деревень.
Положение пункта 16 именного указа от 11 февраля 1736 года было подтверждено также другим именным указом от 15 марта 1736 года. В 15-м пункте этого документа говорилось: «Земли и угодья в Уфимском уезде у башкирцев уфимским дворянам, офицерам и мещерякам купить и за собой принять». Именно на этот указ от 15 марта 1736 года ссылались в Уфимской и Исетской канцеляриях при заключении купчих крепостей на башкирские земли, отводимые под горнозаводские дачи в 50–60-е годы XVIII века, причем, одновременно с 15-м пунктом этого указа назывался 13-й параграф определения Неплюева-Аксакова 1742 года.
На территории Башкирии проживало незначительное количество русских крестьян, первоначально поселившихся там на правах припущенников. После указа от 11 февраля 1736 года, по которому часть русских и инородческих жителей Башкирии получила земли башкир, участвовавших в восстании, количество русского населения значительно не увеличилось, так как еще существовала реальная военная угроза со стороны немирных башкир. Проживавшее в Башкирии и в пограничных с ней уездах мирное население неоднократно подвергалось нападениям и разорению с их стороны. Поэтому на территорию Башкирии в тот период уходили, как правило, только крестьяне-старообрядцы. Желающих поселиться с вольными паспортами даже при крепостях и укрепленных линиях было немного.
В XVIII веке при строительстве и в последующей работе металлургических заводов, помимо собственно строителей и цеховых рабочих, на вспомогательных работах применялось значительное количество неквалифицированной рабочей силы. Для этих целей использовался, как правило, труд крестьян. Привлечение их к работам на заводах осуществлялось на Среднем Урале путем принудительной приписки, проводившейся таким образом, чтобы на каждую доменную печь приходилось до 100, а на один кричный молот и медеплавильную печь – до 40 крестьянских дворов (на каждом крестьянском дворе считали по четыре ревизских души). В условиях промышленной горячки подобное соотношение предполагало наличие многочисленного русского населения, но в указанный период в Башкирии не проживало нужного количества крестьян. Ее территория, в отличие от Среднего Урала, к 40-м годам XVIII века еще не была колонизована русскими.
Поиском путей создания в Башкирии условий, благоприятных для развития горнозаводского строительства, был занят начальник Оренбургской экспедиции И.И. Неплюев, позже ставший первым губернатором края (указ Сената об учреждении Оренбургской губернии издан 15 марта 1744 года). В разработке своих предложений он опирался на ряд законодательных актов общегосударственного значения: Берг-привилегию 1719 года, Заводской устав В.Н. Татищева 1734 года и Берг-регламент 1739 года. Из нормативных актов по горному делу регионального значения в распоряжении Неплюева была привилегия, данная городу Оренбургу 10 июня 1734 года, в 12-м пункте которой предписывалось: «Давать от магистратов безденежно и вечно порожних мест в городе для строения фабрик и заводов, а от города на расстоянии до ста верст, токмо кои земли башкирского народу, о тех прежде иметь с владельцами письменные договоры, а без владельческого письменного договора отнюдь не допускать». Это положение дублировало указ от 26 сентября 1727 года, где говорилось, что промышленники могут вести горный промысел на казенных землях без предварительного разрешения, но для устройства заводов «в дачах тех обывателей» они должны иметь добровольный договор с ними.
Предшественники Неплюева, во главе с Кириловым, были заняты усмирением Башкирии и устройством края только в военно-политическом отношении. Социально-экономические вопросы почти десять лет ждали своего решения. Поэтому, представляя в Сенат дело о передаче сгоревшего Табынского завода симбирскому купцу И.Б. Твердышеву в начале 1744 года, И.И. Неплюев изложил и свой план дальнейшего развития горнозаводской промышленности в Оренбургском крае. Этот план стал основой политики горнозаводской колонизации Башкирии вообще, и Зауральской, в частности. Основой плана была идея И.И. Неплюева о том, что поиском полезных ископаемых, строительством и содержанием металлургических заводов на территории Башкирии должны заниматься исключительно частные лица, а не казна. Для этого каждому горнопромышленнику нужно иметь землю и лес, причем, не только для осуществления производственного цикла, но и для поселения при заводе рабочих. Заводчикам, во избежание нарушения принципа конкуренции, не следует приобретать у башкирских вотчинников лишние земли. Также Неплюев высказал мнение о том, что все горные отводы, как и все земельные сделки (купли-продажи, аренды и т.п.) необходимо совершать на добровольной основе, то есть горнозаводчику надлежит договариваться с башкирами в соответствии с ранее изданными указами. В частности, Неплюев имел в виду правительственный указ от 20 августа 1739 года и привилегию 1734 года, данную городу Оренбургу. По мнению Неплюева, заводчик обязан был не только «содержать заводы своими людьми», нанимая или покупая их, но и держать за свой счет военную команду, командир которой назначался бы начальником Оренбургского края. Кроме того, заводчик мог иметь для заводских людей собственное оружие и от 10 до 25 пудов пороха. Неплюев предусматривал и вариант несоблюдения интересов государства со стороны промышленника. В этом случае заводчику грозила конфискация производства и передача предприятия в другие, более надежные руки. Представление Неплюева было утверждено Сенатом. 16 апреля 1744 года вышел указ о передаче Табынского завода симбирскому купцу Твердышеву и о заключении с ним контракта от казны. Берг-коллегия составила правила для устройства в Оренбургском крае частных горных заводов. Документ получил название «Определение Берг-коллегии от 22 мая 1744 года». В этом законодательном акте были увеличены нормы приписки государственных крестьян к медеплавильным заводам. Главным же в определении Берг-коллегии 1744 года было то, что основной упор в нем делался на развитие частного (партикулярного) строительства металлургических заводов.
Это было принципиально новым во всей горной практике Урала, к тому же в документе данное положение не только декларировалось, но был прописан механизм, призванный обеспечить участие частного капитала. В условиях не колонизованной и малонаселенной Башкирии промышленнику предоставлялось право, наряду с уфимскими дворянами, офицерами и мещеряками, вне зависимости от происхождения, покупать башкирскую землю в вечное владение или же брать в аренду на определенный срок. Согласно положению Бергрегламента 1739 года, промышленник должен был выплачивать владельцу земли, на которой построит завод, вместо 1/32 доли, предусмотренной Берг-привилегией 1719 года, два процента чистой прибыли. На этой купленной или арендованной земле горнопромышленник имел право селить крестьян, работающих на заводе. Ранее ни в одном законодательном акте так четко не прописывалось данное положение. Тем более, что вслед за этим определением, вышел указ от 27 июня 1744 года, подтверждавший право покупки к заводам крепостных крестьян в тех же пропорциях, в каких предусматривалась приписка.
В связи с предоставляемой возможностью переводить и селить при заводах крестьян, определением 1744 года было оговорено получение заводчиками дополнительных земельных площадей. При отводе земельных угодий, например, для Каслинского завода, территория была определена следующим образом: «...от построенного его Коробкова на нашей земле железного завода вокруг в три стороны перечтя прямо по 20-ть, в четвертую в степную сторону на Сивергулову деревню на пять верст пятисотых». При определении площади земельной дачи, отводимой к заводу купца П.И. Осокина по рекам Нязя, Кугадир и Курга, в купчей крепости говорилось, что «при отыскании удобного места ему Осокину завод там и строить, а от того завода на все четыре стороны владеть ему землей кругом по 15 верст». Указанные нормативные акты (регламент 1739 года, определение 1744 года и др.), помимо прочего, предусматривали и тот случай, когда при горном отводе площадь отводимого участка определялась по усмотрению самого горнозаводчика.
В определении 1744 года оговаривалось только одно, главное условие всякой горной практики – действие металлургического производства, тогда как, например, по Заводскому уставу Татищева 1734 года частные лица допускались к разведке и добыче полезных ископаемых, помимо прочего, при условии «невыгодности для казны». Примечательно, что в законодательных актах, вышедших до 1744 года, в качестве наиболее реальной рабочей силы для уральских заводов рассматривались приписные крестьяне, а также оговаривалось, чтобы для «строения и содержания новых заводов были приписаны ближайшие слободы, причем только по крайней нужде, а не во излишек».
Рис. 2. «Ланткарта с Красноярской крепости тракту Господина полковника Тевкелева с командою по новостроящуюся крепость Чебаркульскую при озере Чебаркуль. Сочинена 1736 года в месяце сентябре при Чебаркуле. Сочинял прапорщик Михаил Пестриков». (РГАДА, ф. 248, оп. 160, д. 2)
И, пожалуй, последнее, что необходимо отметить в отношении определения 1744 года. Рассматриваемый законодательный акт горного права повторял пункты Заводского устава Татищева 1734 года, касающиеся военной стороны дела. В уставе были выделены в специальные параграфы правила содержания, как собственно заводских укреплений, так и крепостей, которые предназначались для охраны заводской границы. Также четко было прописано положение о том, что вся военная продукция на заводах должна выпускаться только на основании правительственных указов. Под страхом смертной казни запрещалась продажа какого-либо оружия татарам, калмыкам и другим «заграничным иноверцам». Практически то же самое было предписано и для заводов Башкирии, с той лишь разницей, что содержание всего гарнизонного хозяйства (укреплений, оружия, боеприпасов) должно было осуществляться за счет горнозаводчика.
В сенатском указе от 16 апреля 1744 года и определении Берг-коллегии 1744 года предписывалось предоставить право искать медные и железные руды в Уфимской провинции Н.Н. Демидову и П.И. Осокину, проигравшим спор за Табынский завод, а также другим промышленникам. В случае обнаружения рудных запасов им позволялось строить заводы «по силе» Берг-регламента и инструкции.
И.Б. Твердышев и И.С. Мясников, получив Табынский завод, возобновили его деятельность в кратчайшие сроки, дав ему новое название – Воскресенский. Датой основания этого завода считается 1745 год. В течение пяти лет, с 1747 по 1753 годы, ими были построены еще четыре завода: Преображенский, Богоявленский, Архангелогородский и Верхоторский. Одновременно с Твердышевым и Мясниковым на территории Башкирии начинали деятельность Коробковы, Мосаловы, Демидовы и Осокины.
Благодаря поощрительным указам и частной инициативе, горная промышленность в Башкирии начала быстро развиваться. Но этот процесс носил неустойчивый характер. Нестабильность была обусловлена отсутствием единой четкой позиции в правительственных кругах. Спор возник по поводу экономической политики в Башкирии. Берг-коллегия неодно кратно пыталась начать там строительство казенных заводов наравне с частными, но при отсутствии должного финансирования и квалифицированных кадров, все предписания оставались только на бумаге. Против развития в Башкирии казенной промышленности активно выступил И.И. Неплюев. Им было представлено в Сенат особое мнение, в котором оренбургский губернатор пытался доказать сенаторам, что развитие горного промысла за счет государства невыгод но, как с экономической, так и с политической точек зрения.
13 октября 1753 года был издан указ, имевший значение не только для Башкирии, но и для всей России. На основании этого документа, Башкирия, по сути дела, еще на несколько лет осталась регионом, где действовало правительственное решение о поощрении частной инициативы, причем в самой главной отрасли промышленности – металлургии. Сенатом было принято решение, смысл которого сводился к следующему: «Казенных железных и медных заводов в Оренбургском крае не заводить, а стараться о размножении частных заводов, устройство которых должно происходить по добровольному соглашению заводчиков с башкирами». Первоначально заводы Оренбургского края находились в подчинении Оренбургской губернской канцелярии. После подтверждения решения Сената, по которому каждый имел право искать руду на любых землях Башкирии и строить заводы по предварительным договорам с горным начальством, указом от 20 октября 1753 года все заводы края были переданы в ведение Берг-коллегии. Для упрощения проце- дуры управления в 1754 году в Уфе было откры- то Оренбургское горное правление (начальство), напрямую подчинявшееся Берг-коллегии. Правда, историк В.Н. Витевский отмечал, что Сергинские, Каслинский, Нязепетровский и Кыштымские заво- ды были подчинены Главному горному правлению, размещавшемуся в Екатеринбурге. Разъяснение сенатского указа от 13 октября 1753 года было дано в указе Берг-коллегии от 25 мая 1754 года «О разведках полезных ископаемых в Оренбургской губернии». В нем говорилось, что «…кто б какого чина и достоинства ни был, во всех местах, как на собственных, так и на чужих землях, искать, копать, плавить, варить и чистить всякие металлы» имеет право. Указ разрешал тем, кто найдет эти металлы и минералы, объявив в Берг-коллегию, или поставив в известность местное горное начальство, строить те или иные металлургические предприятия.
Механизм принятия данного решения был аналогичен тому, что и десять лет назад, когда на основании донесения Неплюева были изданы указ Сената от 16 апреля и определение Берг-коллегии от 22 мая 1744 года.
На 50-е годы XVIII века пришелся пик поощрительных указов, касающихся металлургического производства в Башкирии. Некоторые правительственные решения – указы, связанные с запрещением купеческого винокурения и сносом всех огнедействующих предприятий (стекольных, винокуренных, чугуноплавильных и железоделательных), расположенных в пределах 200 верст от Москвы – также косвенно способствовали развитию местной горнозаводской промышленности. Указ о сносе партикулярных железных и других заводов был утвержден 22 августа 1754 года. В его четвертом пункте предписывалось: «Буде кто из заводчиков пожелают заводы завесть железные в Сибирской и Оренбургской губерниях и будут о том просить, то из оных по тем их прошениям... на обыскиваемых ими в Сибирской и Оренбургской губерниях способных местах Берг-коллегии, по содержанию Берг-привилегии и Берг-регламента и указов, позволении давать». Также горнозаводчикам разрешалось переводить крепостных, находившихся при прежних предприятиях, на Урал, а, в случае недостаточного количества рабочих, им была обещана возможность приписки государственных крестьян.
В 1753 году началась массовая приписка государственных крестьян к частным заводам Урала. Наряду с собственно припиской осуществлялась передача заводчикам приписных вместе с казенными заводами. Но последнее относилось лишь к Среднему Уралу, так как только там на Урале к середине XVIII века существовала казенная промышленность. В целях наиболее полного обеспечения металлургических заводов Башкирии рабочей силой, был издан указ от 17 октября 1758 года, разрешивший приписывать крестьян, проживавших в Казанской и Сибирской губерниях. Этот же указ предоставлял право покупки и переселения на заводы целых деревень из внутренних районов России.30 Это был один из последних указов, который разрешал приписку, покупку и переселение крестьян на Южный Урал.
Период с 1744 по 1758 годы можно с уверенностью назвать временем наибольшего поощрительного законотворчества Правительствующего Сената в области переселенческой политики и горнозаводского строительства на территории колонизуемой Башкирии. Ее главным инициатором и организатором в эти годы был тайный советник И.И. Неплюев. Его идеи и практические действия, направленные на осуществление жесткой, но хорошо продуманной политики, были поддержаны высшими государственными сановниками. В первую очередь, к ним можно отнести генерал-фельдмаршала графа А.И. Шувалова, графа П.И. Шувалова, генерал-прокурора А.И. Глебова и барона К.Е. фон Сиверса. Значительную роль в горнозаводской колонизации Башкирии сыграл князь П.И. Репнин.
Поощрительные указы 1734–1758 годов существенно отличались от обычного вотчинного права, основанного на трех принципах: межевании, крепости и десятилетней давности владения. Акты горного права базировались на двух иных принципах: горной регалии («Нам одним, яко монарху, принадлежат рудокопные заводы») и горной свободы и праве первого («Дабы Божие благословение под землею в туне не оставалось ... соизволяется всем и каждому во всех местах, как на собственных, так и на чужих землях, искать, плавить, варить и чистить всякие металлы и минералы»). Причем, государство, декларируя право первого, гарантировало: «Того завода у того заводчика и у товарищей его и наследников не отнимать». Стоило только отменить законы, которые провозглашали горную свободу и горную регалию, что и произошло в Российской империи в 1782 году, как право частного владения горнозаводскими землями в Башкирии и на Среднем Урале было поставлено под сомнение.
Демидовские заводы Суксунского округа, расположенные на землях иноверцев, которым заводчик платил по договору по 140 руб. 83 ½ коп. ассигнациями в год, в силу указа 1807 года оказались на казенных землях и, как получившие от казны пособие, состоящее из приграничных к ним иноверческих земель, начали считаться на праве посессионном. Демидов пытался доказать, что земли, о которых идет речь, куплены его предками у татар по праву собственности. По случаю предполагаемого правительством вымежевания из заводских округов земель государственным крестьянам, он просил отделить на основании манифеста 1782 года ранее купленные земли и леса при означенных заводах, но заводчику было указано, что, ввиду данной марийцам и татарам 18 апреля 1698 года грамоты, ни татары не имели права продавать земель, ни он – покупать таковые. Данное указание стало возможным не только потому, что в 1807 году инородческие земли были объявлены казенными, но и по той причине, что в 1782 году были отменены те горные указы, которые гарантировали всем горнозаводчикам владение заводскими землями по Берг-привилегии 1719 года и Берг-регламенту 1739 года. На них было распространено обычное феодальное право, это и позволило законодателям объявить Демидову, что в силе остается грамота от 18 апреля 1698 года, а не его право собственности, данное Берг-привилегией 1719 года и соответствующими указами.
Период горнозаводского строительства с 1719 по 1782 годы на Среднем Урале и с 1744 по 1776 годы в Башкирии был обеспечен такими горными законами, каких не существовало в России ни до указанного времени, ни после. Основой этих законов были принципы горной свободы и горной регалии, провозглашенные Берг-привилегией 1719 года, а использование принудительного труда в металлургической промышленности Урала в то время было неизбежно в малонаселенном крае. Особенно отчетливо это просматривалось на территории непокорной Башкирии, где невозможно было найти необходимого количества вольных работников с паспортами, так как она не являлась полноценной территорией российского государства, а находилась в даннической зависимости от России.
Задачей И.И. Неплюева на посту губернатора нового, осваиваемого региона была быстрая и эффективная колонизация этой территории, причем, переселение крестьян и строительство заводов в Башкирии осуществлялось одновременно.
Активная десятилетняя колонизационная политика Неплюева не могла остаться без ответа со стороны башкир. Последней каплей стал сенатский указ от 16 марта 1754 года, по которому ясак, собиравшийся с башкир, мишарей и служилых татар Оренбургской губернии, был заменен соляным налогом. Тем самым в одностороннем порядке были прекращены даннические отношения между Россией и Башкирией, что, в свою очередь, свидетельствовало о качественных изменениях в статусе территории. Башкирия все больше превращалась из номинально в фактически зависимый от России регион.
Ответным шагом со стороны непокорного населения стало башкирское восстание 1755 года, более известное как восстание Батырши. Правда, в отличие от предыдущих, оно было подавлено в кратчайшие сроки, а его предводитель и идеолог ахун Батырша арестован, заключен в Шлиссельбургскую крепость и в 1762 году казнен. Будучи узником крепости, он пытался передать императрице свой проект реорганизации управления мусульманскими народами Урало-Поволжского региона. В проекте предлагалось провести реформу суда путем большей ориентации его на каноны шариата, ликвидировать духовное угнетение и ограничения в пользовании природными богатствами края. По понятным причинам, подобные предложения Батырши в разгар колонизационной горячки не были приняты во внимание.
После принятия Сенатом плана И.И. Неплюева 1744 года о строительстве частных металлургических заводов в Оренбургском крае, начался активный колонизационный процесс, главными вдохновителями которого были русские купцыстарообрядцы и горнозаводчики. Среди последних наибольшую активность проявляли те, чьи заводские дачи находились в непосредственной близости от границ Башкирии. Активную роль в этом процессе сыграли действительный статский советник А.Н. Демидов и статский советник Н.Н. Демидов. На арендованных и купленных у башкир землях ими были основаны Ревдинский, Верхне- и Нижне-Сергинские заводы. Строительство двух последних было осуществлено в 1740–1744 годы, то есть перед принятием указов Сената и определения Берг-коллегии 1744 года. Вслед за Сергинскими заводами у Я.Р. Коробкова был выкуплен недостроенный, и потому маломощный Каслинский, затем были построены два Кыштымских завода. Все вышеуказанные металлургические предприятия, за исключением Ревдинского завода, действовали непосредственно в Зауральской Башкирии на ранее недоступной для горнозаводчиков территории.