Рождение завода
Конец ноября 1941 года выдался в Челябинске необычайно холодным и ветреным. В один такой морозный денёк на строительную площадку будущего завода направилась первая группа эвакуированных москвичей из 80 человек, в большинстве своём одетых явно не по сезону. Кто в лёгком демисезонном пальто, кто в полупальто, в основном в осенних шляпах или фуражках. На ногах у многих явно не зимняя обувь. Колючий снег бил в лицо, обжигал щёки, слелил глаза, а ветер пронизывал насквозь. Дорога местами занесена снегом, и ноги вязнут в сугробах. Некоторые хлопают себя по бёдрам, потирают руки, пытаясь согреться.
Худощавый мужчина в кепке пытается шутить:
— Разве так встречают гостей? Надо бы чего для сугреву! Так и заболеть недолго!
Ему возражают:
— Урал есть Урал! Тут тебе не Подмосковье.
— Это здесь, — повёл рукой в сторону Никопай Семёнович Рахвалов
— Да, картина невесёлая, — протянул кто-то.
Словно ели, в небо взметнулись металлические колонны. Вокруг них, почти засыпанные снегом, горы ржавого демонтированного металлургического оборудования. Тут и там под снегом рельефно выделяются массивные металлоконструкции и остатки старых фундаментов.
— Как холмики могильные, — шутит опять кто-то.
— Смотри, в настоящую могилу не угоди, — предостерегают его.
И действительно — совсем рядом глубокие, до 10 метров котлованы, вырытые в своё время под агрегаты мартеновского цеха. А на примыкающем железнодорожном пути — бесконечная вереница вагонов и платформ с автозаводским оборудованием.
— Собирались когда-то строить здесь большой металлургический завод для нужд судостроительной промышленности, — объясняет начальник строительной площадки Л.И. Казак, — но по ряду причин строительство пришлось прекратить. Для строительства завода были осмотрены многие подобные строительные площадки, и выбор пал именно на эту. 30 ноября 1941 года Правительство приняло решение о строительстве кузнечно-прессового завода в Челябинске.
Он внимательно посмотрел на людей и добавил:
— Понимаю, будет трудно, очень трудно. Но фронту нужна наша продукция.
И работа началась. Старожилы не помнили такой лютой зимы. Приходилось наблюдать, как в иные зимние дни птицы не выдерживали, замерзая на лету. А люди в плохонькой одежонке, без хорошей обуви, замёрзшие, полуголодные, измотанные долгой работой — выдерживали! Выкладывали возле железнодорожных платформ из шпал подобие эстакад, перекрывали затем их досками и с помощью ручной лебёдки, ломов и нехитрых приспособлений разгружали оборудование. В короткие перекуры отогревались у костров, а потом снова и снова вязали заиндевевшие металлические громады верёвками и тянули их изо всех сил.
Сортировкой оборудования занимался Л.И. Казак. В кожаной куртке, с замотанным вокруг шеи потрёпанным шарфом, он без устали лазил по платформам и вагонам с оборудованием и куском мела отмечал каждой единице своё точное предназначение.
В народе не зря говорится: «глаза боятся, а руки делают». Темпы работ росли. Тем более, что с каждым днём количество работающих на стройке увеличивалось, а спустя два месяца после начала строительства управление Южно-Уральской железной дороги направило на строительную площадку кран грузоподъёмностью 75 тонн. С его помощью работа пошла ещё быстрее, а работалина разгрузке все, не считаясь с должностью, специальностью и квалификацией.
Дело осложнялось тем, что на строительной площадке зияли глубокие котлованы, для засыпки которых потребовалось около 40 тысяч кубометров земли. Работа тормозилась и поступившим из Москвы указанием часть оборудования отгрузить обратно на Московский автозавод. Приходилось возвращать на платформы то, что с таким трудом снимали оттуда.
Статистика засвидетельствовала цифры небывалого трудового героизма. В условиях лютых морозов было за сравнительно короткий период разгружен 2941 вагон — 69 700 тонн оборудования! Погружено и переадресовано 957 вагонов с 19 400 тонн груза.
Чего греха таить. В дни, когда мороз и ветер особенно свирепствовали, в бригады привозили спирт. Ведь иногда стакан обжигающей жидкости помогал разогнать кровь по венам. «Виночерпием» был назначен Поппель — человек исключительной честности и порядочности. Сам он, кстати, в рот не брал спиртного.
Одновременно с такелажными работами началось непосредственное строительство кузнечно-прессового завода, которое было поручено Особому строительно-монтажному управлению под порядковым номером 22 (ОСМУ-22). Этому строительному подразделению были поставлена сложная задача и установлены жёсткие сроки по строительству и вводу цехов в строй. Но, несмотря на большую помощь со стороны эвакуированных автозаводцев план первого квартала по строительству был сорван. В ОСМУ-22 не хватало людей и техники.
Приехавший на стройку И.А. Лихачёв был рассержен. Он собрал всех работающих там заводчан на общее собрание и устроил настоящий «разнос». Но затем перешёл на спокойный тон, объяснив, что, несмотря на проделанную всеми огромную работу, надо не снижать, а ещё увеличить темпы, чтобы в короткие сроки начать выпуск столь необходимой фронту продукции. Иван Алексеевич рассказал о происходящем в Москве и на автозаводе.
Строительство штампо-инструментального цеха площадью 2 850 квадратных метров началось в числе первоочередных объектов будущего завода, так как для освоения производства новых изделий была необходима инструментальная оснастка.
— Темпы были невиданными, — вспоминал бывший начальник этого цеха Василий Николаевич Бараков, — цех начал строиться в январе 1942 года, а в апреле был запущен первый станок. За ним второй и третий. Видели бы вы, с каким трепетом подходили рабочие-автозаводцы к своим станкам, как осторожно устанавливали детали и не без некоторой опаски включали станки в работу, внимательно прислушиваясь к привычному шуму. Их волнение было вполне понятно: они соскучились по своей работе и настоящему делу.
Заняли свои места и мастера, руководители служб. Цех стал наращивать объёмы, выдавая инструмент для производственных цехов, а также посуду для заводской столовой и обувные гвозди.
За четыре месяца был построен и в апреле 1942 года введён в строй цех капитального ремонта общей площадью 1078 квадратных метров. Для кузнечного цеха была использована площадка, предназначавшаяся под мартеновский корпус. Одновременно с возведением колонн и кладкой стен здания шёл монтаж оборудования. Первым был собран молот № 17.
И тут выяснилось, что пар от ТЭЦ к нему ещё не подведён. Что делать?
— Наши ребята проявили тут смекалку, — рассказывал Василий Карпович Стёжкин, — нашли-таки остроумный выход. Подогнали к западному торцу здания два паровоза и смонтировали от них временный паропровод. Так 8 июня 1942 года была выдана первая поковка — шатун.
Под оборудование прессового цеха было отведено два пролёта главного корпуса. С монтажом мелкого оборудования дело продвигалось неплохо, но когда начали монтировать уникальный, мощный пресс «Гамильтон», предназначенный для изготовления лонжеронов рамы автомобиля, пришлось немало поволноваться. Как перенёс он перевозку и длительное хранение в неподходящих условиях?
Но, к удивлению, пресс заработал сразу же, и на глазах многих выступили слёзы радости.
Рессорно-пружинный цех вступил в строй действующих в августе 1942 года. Строительство здания ещё не было закончено, но перед рессорщиками была поставлена задача: не дожидаясь завершения строительства, организовать производство рессор из тех заготовок, что в большом количестве были завезены из Москвы вместе с оборудованием. В цехе был установлен временный дощатый навес и
смонтирован временный пневматический сборочный станок. Многие операции производились сначала вручную, примитивной была термическая обработка рессор, а работать приходилось под открытым небом. В мае 1942 года была изготовлена первая рессора, что можно считать началом производства рессор на заводе.
Вместе с основными производственными цехами в строй действующих вступали и вспомогательные: электросиловой, теплосиловой, обеспечивающие завод всеми видами энергии. Они располагались в неприспособленных деревянных постройках.
Практически с первых месяцев заработали железнодорожный цех и цех автотранспортный. Становление последнего началось в 1941 году на базе тех самых машин Московского автозавода, которые были эвакуированы в тыл на железнодорожных платформах. Так называемые «санитарки» использовались для пассажирских перевозок, работая день и ночь. Их набивали до отказа, и заводские острословы прозвали эти неприхотливые и выносливые машины «T-30».
— Почему «T»? — спрашивали иной раз непосвящённые, — танк что ли?
— Да потому, что трясёт, — отвечали ему.
— А почему «30»?
— Тридцать минут тряски — и ты на работе!
Хотя цеха вступали в строй и выдавали продукцию, до полного окончания строительства завода было далеко. Между тем сложившаяся тяжёлая обстановка на фронте не позволяла дожидаться полного завершения всех работ по плану.
Поэтому директором Управления автозавода имени И. В. Сталина, И.А. Лихачёвым был издан тот самый исторический приказ № 119, в котором, в частности, говорилось:
«В связи с окончанием монтажа и пуска первоочередных агрегатов, обеспечивающих выполнение программы третьего квартала, считать кузнечно-прессовый завод действующим с 1 июля 1942 года».
Этот приказ можно считать свидетельством о рождении Челябинского кузнечно-прессового завода. Он является свидетельством первой трудовой победы в тылу тех, кто приехал из Москвы на далёкий Урал и вместе с теми, кто был привлечён из числа местных жителей, в тяжелейших условиях в кратчайшие сроки обеспечил выпуск столь необходимой стране продукции. Таким образом, июль стал первым месяцем существования ЧКПЗ, продукция которого представляли собой поковки и штамповки. Рессоры для автомобиля «ЗиС-5» поставлялись на автозаводы Миасса, Ульяновска, Ирбита, Горького (Нижнего Новгорода). План июля 1942 года был выполнен на 100, 5 процентов.
Нарком С.А. Акопов, выступая на активе завода, сказал:
— Особенность вашего предприятия в том, что он построен в глубоком тылу в весьма короткий срок — в течение пяти-шести месяцев. В такие сжатые сроки в мирное время заводы не строились.
Это была правда. Но правдой было и то, что шла жестокая, кровопропитная война.
Уже спустя годы, спустя десятки лет мы поинтересовались у ветеранов завода, какое время было для них самое тяжёлое? И они, не сговариваясь, в один голос ответили: военные годы.