Русско-японская война: Южный Урал в эпицентре событий

120 лет назад началась Русско-японская война и уездный город Челябинск был вовлечен в масштабные события, чему способствовало его географическое положение, а также созданная на Южном Урале железнодорожная сеть, центром которой Челябинск стал к началу XX века. Незадолго до Русско-японской войны через станцию Челябинск прошли железные дороги с запада на восток (здесь соединились Самаро-Златоустовская и Западно-Сибирская ветки) и на север (Челябинск — Екатеринбург). В процессе строительства Транссибирской железнодорожной магистрали стало очевидно, что город превратится в важный переселенческий центр, через который пойдет поток крестьян из европейской части России на восток. Близ станции Челябинск сформировался целый комплекс для организации передвижения населения в Сибирь — Челябинский переселенческий пункт. Этот поток был прерван лишь на время Русско-японской войны. В годы войны созданная переселенческая инфраструктура послужила базой для деятельности эвакуационной системы, а пребывание в Челябинске большого количества военнослужащих не стало новым опытом для города, привыкшего к транзиту больших групп населения. Таким образом, транспортная инфраструктура создала условия для организации в Челябинске на время войны крупного эвакуационного пункта.

Согласно решению Главной эвакуационной комиссии при Главном штабе в Челябинске была образована внутренняя эвакуационная комиссия, в задачи которой входило: развертывание госпиталей и лазаретов, прием и распределение по территории Казанского военного округа раненых и больных, эвакуированных с востока для освобождения лечебных заведений Сибирского военного округа для тяжелобольных. В Объединенном государственном архиве Челябинской области сохранился комплекс документов, посвященный деятельности эвакуационной комиссии и госпиталей (фонды И-146, И-148, И-156, И-157, И-158).

Челябинская внутренняя эвакуационная комиссия была организована 31 мая 1904 года. Такие же комиссии действовали в Иркутске, Омске, Москве и Санкт-Петербурге. Деятельность региональных комиссий координировала Главная эвакуационная комиссия. В состав комиссий входили, кроме председателя и его помощника, главный врач, член по назначению начальника полевого дорожного управления, этапный комендант, представитель Красного Креста, секретарь, чины для поручений, писари и прислуга. Региональные эвакуационные комиссии были связаны не только с военно-окружными структурами (военно-медицинским, инженерным, интендантским управлениями), но и с уездным воинским начальником, который, как в Челябинске, вникал во все вопросы функционирования госпиталей.

В результате деятельности Челябинской внутренней эвакуационной комиссии в Казанском военном округе сформирована обширная сеть госпиталей и лазаретов, а также центральный распределительный пункт в Челябинске. На Южном Урале санитарно-медицинская инфраструктура состояла из госпиталей, развернутых в Челябинске: 1-го и 2-го сводных (по 420 мест, функционировали в июне — октябре 1905 года, затем 1-й госпиталь преобразован в 1-й запасной на 50 мест и расформирован в мае 1906 года; 2-й госпиталь преобразован во 2-й Миасский запасной на 210 мест, функционировал в январе — феврале 1906 года), 109-го запасного (размещался в построенном в 1903 году Народном доме, количество мест колебалось от 120 до 200, функционировал с 30 сентября 1904 года по 23 марта 1906 года). Также раненые и больные поступали на лечение в лазареты Красного Креста, сформированные на Южном Урале: в Челябинске (размещался в бараках переселенческого пункта, действовал с 30 июля 1904 года по 1 марта 1906 года, 80 мест), Златоусте (с ноября 1904 года по 1906 год, 35—75 мест), Миасском (15 мест) и Симском (40 мест) заводах. В Челябинске военнослужащих принимали городская и переселенческая больницы, на станции работала дезинфекционная камера, прачечная и баня с пропускной способностью 6000 человек в сутки. Под эгидой статс-дамы А.Н. Нарышкиной в городе работали три учреждения: торговая лавка, приют на 60 мест, лазарет Красного Креста на 30 мест.

Таким образом, наряду с государственными структурами организацией и оказанием медицинской помощи в тыловых районах занимался Красный Крест. Русско-японская война показала, что Красный Крест не был готов к войне на Дальнем Востоке, как отмечал главноуполномоченный Красного Креста в Сибири, Забайкалье и Маньчжурии П.М. Кауфман, он не имел «ни запасов, ни врачей, ни госпиталей далее Самары, ни сестер милосердия», а потому нуждался в частной инициативе и помощи благотворителей. Челябинск стал местом деятельности Красного Креста, причем к его работе были привлечены благотворители и волонтеры.

Санитарно-медицинские учреждения, располагавшиеся на Урале и в Поволжье, образовывали единую сеть, которая позволила Челябинской внутренней эвакуационной комиссии осуществить главную задачу своей работы: «удаление раненых и больных из района военных действий и распределение их по врачебным заведениям в тылу армии и во внутренних областях империи», чтобы предотвратить распространение инфекционных заболеваний в войсках и избежать скоплений эвакуируемых на важнейших участках железной дороги. В Челябинске, Миасском и Симском заводах, Златоусте принимались и оставались на лечение военнослужащие, призванные из Челябинского, Троицкого, Верхнеуральского уездов Оренбургской губернии, Уфимской, Пермской, Вятской, Казанской и части Симбирской губерний. Однако, кроме уроженцев губерний Казанского военного округа, через госпитали Южного Урала прошли представители и других регионов Российской империи.

Челябинская внутренняя эвакуационная комиссия, принимая больных и раненых, учитывала не только территорию происхождения пациентов, но и специфику заболеваний, что позволяло распределять их по лечебным учреждениям, находящимся в ведении комиссии. Среди госпиталей и лазаретов существовала специализация: венерические больные направлялись во 2-й сводный госпиталь, страдающие инфекционными заболеваниями поступали в Челябинскую городскую больницу, терапевтические лечились в 1-м сводном госпитале, амбулаторные пациенты принимались в Переселенческой больнице, тяжелобольных для операций направляли в лазарет Красного Креста на Переселенческом пункте, где работал хирург. В 109-м госпитале действовала комиссия по освидетельствованию перед увольнением. Лазарет и приют под эгидой А.Н. Нарышкиной принимал «слабосильных», которым необходимо было усиленное питание, уход, сюда же поступали уволенные от службы после комиссии в 109-м госпитале.

Действовавшие госпитали в основном выполняли функции сортировки раненых и больных, медицинская помощь здесь оказывалась, но это не являлось профилем учреждений. Например, 2/3 пациентов 1-го сводного госпиталя были выписаны, а остальные переведены для лечения в другие учреждения (всего через госпиталь прошло 2302 человек, смертность 0,2 %). В Объединенном государственном архиве Челябинской области сохранилась отчетная документация госпиталей, однако она фрагментарна. Согласно имеющимся данным 109-й госпиталь принял 5744 человек, 2-й сводный — 768 человек, миасский — 978 человек. Через переселенческую больницу прошло 1182 больных, лазарет Красного Креста — 2267 человек, лазарет А.Н. Нарышкиной — 645 человек, златоустовский лазарет Красного Креста принял 1002 человек. Сохранились отчеты и санитарного пропускника (баня с дезинфекционной камерой, прачечная), согласно которым только с 14 марта по 7 июля 1905 года через него прошло 104801 человек, выстирано белья 632 пуда.

Пациенты госпиталей характеризовались по 137 заболеваниям. Наиболее распространенные диагнозы пациентов 109-го госпиталя: «расстройство общего питания» (цинга, малокровие, белокровие и т.п.) — 33,4 %, ранения (огнестрельные, холодным оружием) — 15,5 %, заболевания органов движения — 9,7 %, заболевания органов чувств — 7,5 %, заболевания органов пищеварения — 6,9 %, заболевания органов дыхания — 6,6 %, переломы — 2,7 %.

Русско-японская война стала причиной появления в Челябинске не только больных и раненых из разных уголков империи, но сюда для исполнения служебных обязанностей прибыли военные, врачи, сестры милосердия, которые в 1904—1906 годах работали в эвакуационной комиссии, госпиталях и лазаретах. Первым председателем комиссии был генерал-майор И.А. Ренгартен, он занимал свой пост недолго, в середине 1904 года его сменил Кондрат Никитич Жданович. Он окончил Константиновское и Михайловское артиллерийские училища. Служил старшим адъютантом артиллерии 6-го армейского корпуса (1877—1885 гг.), Варшавского окружного артиллерийского управления (1885—1887 гг.), затем он командовал 35-й и 2-й гренадерскими бригадами, 3-м Финляндским легким артиллерийским парком, был Белебеевским и Самарским уездным воинским начальником. Полковник К.Н. Жданович как руководитель вникал во все стороны деятельности госпиталей, обращал внимание на культуру общения, поведения личного состава учреждений и пациентов, его приказы эмоциональны и не лишены пафоса. В 1906 году, находясь в Челябинске, К.Н. Жданович был произведен в генерал-майоры, а в отставку вышел в 1913 году генерал-лейтенантом.

Офицерский состав и медицинский персонал госпиталей имел пеструю географию происхождения: смотритель, капитан 33-го пехотного Елецкого полка Синькевич прибыл из Полтавы; врач, коллежский асессор Янкель Маркович — из Саратова; счетный чиновник, коллежский регистратор Шкляревский — из Одессы; старший ординатор, надворный советник Вержбицкий — из Перми; врач Нусан Цейтлин — из Черкасс; лекарь Моисей Фиш — из Стерлитамака; хирург Л.А. Лисовский и провизор Вацлав Гедройц — из Казани; врач Иосиф-Леон Натансон и старший ординатор доктор Александр-Арвед Энгельгардт — из Рижской губернии. Кроме того, некоторые приехали с Дальнего Востока. Так, лекарь Фосс, который был старшим ординатором в 109-м запасном госпитале, до этого состоял врачом в 17-м Харбинском сводном госпитале. Помощник смотрителя 1-го сводного госпиталя штабс-капитан 216-го пехотного Инсарского полка Тарасевич и поручик 213-го пехотного Оровайского полка Бобровский эвакуированы с Дальнего Востока. Лекарь, коллежский советник Павел Константинов, назначенный старшим ординатором 2-го сводного госпиталя, состоял в запасе в крепости Порт-Артур.

Организацией эвакуационного, санитарно-медицинского дела на Южном Урале в годы войны с Японией в числе прочих занимались врачи Н.В. Благовидов, Г.Г. Пономарев и И.П. Климович. На их плечи легла основная нагрузка по организации в 1904—1906 годах в Челябинске и Миасском заводе военных госпиталей. Особо необходимо сказать о Николае Васильевиче Благовидове. Он окончил Казанский университет, служил главным военно-медицинским инспектором в Царевском резервном батальоне, младшим ординатором Казанского военного госпиталя. В мае 1904 года он назначен членом Челябинской внутренней эвакуационной комиссии, стал главным врачом комиссии. Оказавшись в Челябинске, он занялся организацией госпиталей, сначала 109-го запасного, затем назначен главным врачом 2-го сводного госпиталя, которым руководил до расформирования. В результате была создана эффективная система, а за свои труды врача наградили орденом Св. Станислава III степени. По-видимому, в Челябинске Н.В. Благовидов влился в местное общество, здесь он жил с семьей: женой Анной Федоровной и детьми, в ноябре 1905 году у них родилась дочь Нина, которую крестил известный челябинский протоиерей Дмитрий Неаполитанов.

Генерал-майор К.Н. Жданович в приказе 15 августа 1906 года так охарактеризовал своего первого помощника Н.В. Благовидова: «За время Русско-японской войны 1904—1905 гг. главному врачу закрывшегося и ныне расформировываемого 2-го Миасского запасного госпиталя коллежскому советнику Благовидову пришлось выполнить многосложные, весьма ответственные и чрезвычайно трудные должности: сначала главного врача 109-го Челябинского запасного госпиталя, затем в 1905—1906 гг. последовательно те же должности 2-го сводного Челябинского и 2-го Миасского запасного госпиталей, а также и главного врача вверенной мне комиссии. Все названные госпитали коллежский советник Благовидов сформировал с большой энергией, а затем стоял во главе их с не меньшим успехом. Отличаясь высокой и сердечной отзывчивостью к страданиям эвакуированных воинов, коллежский советник Благовидов строго соблюдал интересы казны, из всех сил радел о благосостоянии вверенных ему госпиталей и заботливо входил в нужды подчинённых ему солдат, но вместе с тем строго требовал от них аккуратного исполнения обязанностей. Расставаясь теперь с коллежским советником Благовидовым, считаю для себя приятным служебным делом выразить ему от лица службы сердечную благодарность за его действительно многополезную и многотрудную двухлетнюю деятельность на пользу страдающих воинов, а равно искренне желаю ему счастья и дальнейших успехов по службе и в жизни».

Ярким деятелем Красного Креста и благотворителем стала статс-дама, фрейлина императрицы Марии Федоровны, вдова обер-камергера императорского двора Александра Николаевна Нарышкина. В 1904 году она приехала в Челябинск для оказания помощи раненым воинам, и провела здесь около года, организовала лазарет Красного Креста (на 45 мест) при Управлении челябинского уездного воинского начальника, приют для раненых и больных военнослужащих (на 60 мест) и торговую лавку для солдат. Она финансировала деятельность лазарета Красного Креста (на 80 мест) на Челябинском переселенческом пункте, склад одежды и продовольствия для военнослужащих, участвовала в организации деятельности 1-го и 2-го сводных полевых госпиталей (в одном из писем она отметила: «Вот и сейчас: разбивать надо военный лагерь на 800 человек, а едут ко мне. Я все продиктовала, как начать, что сделать».

Статс-дама А.Н. Нарышкина приехала в Челябинск уже в почтенном возрасте (ей было 65 лет), но при этом имела средства и связи, что позволило ей развернуть в городе дело помощи страдающим воинам. Существенную часть пожертвований на свои «проекты» благотворительница получила от императриц Марии Федоровны и Александры Федоровны, великой княгини Елизаветы Федоровны и великого князя Сергея Александровича. Подробности своей деятельности А.Н. Нарышкина изложила в письмах петербургским сестрам-художницам Александре и Варваре Шнейдер. Из этих писем известен размах ее деятельности: через ее приют прошло 60 тысяч человек, о нем она писала: «Вчера [21 октября 1904 года] открыт мой приют — место отдохновения слабосильным между двумя длинными мучительными путями. Дом чудный; они отходят, набираются сил, проводят несколько дней и едут дальше. Содержу его этот первый месяц на свой счет, а потом уже есть присланные деньги, Бог поможет!..»

А.Н. Нарышкина, безусловно, оживила жизнь уездного Челябинска, ее положение и опыт позволили занять независимую позицию, о чем свидетельствуют и ее эмоциональные письма. В «своих» учреждениях она стремилась избавиться от «казенного» отношения к раненым и больным, эффективному расходованию средств и экономии, что заставило ее привлечь к работе в лазарете и приюте монахинь Челябинского Одигитриевского женского монастыря. О своем положении в городе она писала 24 сентября 1904 года: «Благодарю Бога, что приехала, потому что могу работать с пользою. По секрету скажу, что весь город держу в своей крепкой руке. Делаемое крайне малое я шире забрала, деятельность свою раскинула и на идущие войска. Учу генерала, что ему делать, ибо он — тупоумный. Организация плохая! В санитарных поездах везут здоровых, а слабые, безногие едут кое-как одни. Смыслом административным Господь наделил, и во славу Его и обращаю все свои способности». Фрейлина императрицы Марии Федоровны вела переписку и общалась с командованием Казанского военного округа (генерал-лейтенант А.И. Косич — это она о нем упоминает в письме), руководством Челябинской внутренней эвакуационной комиссии, городскими властями (головой в это время был А.Ф. Бейвель — его она называет «окаянный голова» и «кулак» за отношение к больным солдатам как статью дохода городского бюджета).

Статс-дама инициировала и организовала сбор воспоминаний военнослужащих, которые были опубликованы в Казани в 1914 году «Отголоски Русско-японской войны: Записи больных и раненых, лечившихся в Челябинском лазарете Красного Креста и в учреждениях, организованных там же статс-дамою А.Н. Нарышкиной». Составителем книги выступил бывший директор Казанской учительской семинарии Н.А. Бобровников. Издание стало своеобразной иллюстрацией официального отчета «Красный Крест в тылу армии в Японскую кампанию 1904—1905 годов», подготовленного П.М. Кауфманом. Несколько цитат, которые дополняют представленную выше картину организации медицинского дела в Челябинске в годы Русско-японской войны: «Нельзя забыть по гроб жизни Александру Николаевну Нарышкину за ее материнскую любовь к солдату. Не каждый может благодарить в этой книге, но в душе всякий поблагодарит и пожелает ей от господа доброго здравия на многия, многия лета» (старший фейерверкер 3-й артиллерийской бригады из Орловской губернии); «Я уж благодарю — буду помнить всю жизнь и буду Богу молиться за них» (рядовой Сибирского полка Никанор Мезенцев); «Сердечно благодарю доктора Лисовского за операцию, а милосердную сестрицу Кантелину Александровну Игуменову за перевязку раны. Она одна из всех сестер милосердия непрестанная заботница о больных. С раннего утра и до позднего вечера все с больными, каждого перевяжет и утешит ласковыми словами. Дай ей Господь доброго здравия на многия лета!» (старший урядник Оренбургского казачьего войска Николай Петухов); «Покорнейше благодарю ее сиятельство А.Н. Нарышкину за баню, белье, за пищу и за все обмундирование. Пошли вам Господь счастья, дай вам Бог здоровья и душу спасти» (фельдфебель 282-го Черноярского полка Иван Сесекин).

Николай Антипин,
кандидат исторических наук,
заместитель директора архива