Весной 1933 года на Урале вспыхнула эпидемия неизвестной болезни, отличавшейся огромной смертностью. Болезнь, напоминавшая по своим первым проявлениям ангину, приводила к гибели более половины заразившихся. Эпидемия охватила почти сто населённых пунктов, к карантинным мероприятиям были привлечены силы ОГПУ, на Урал отправлялись группы лучших специалистов, которые до хрипоты спорили о диагнозах. Окончательно разгадать тайну «уральской болезни» удалось лишь десять с небольшим лет спустя.
Вспышка
Первые случаи болезни были зафиксированы на Урале в конце апреля — начале мая. К середине мая стало понятно, что речь идёт о настоящей эпидемии. Случаи болезни были зафиксированы в 80 с лишним населённых пунктах на территории нынешних Челябинской, Свердловской и Тюменской областей.
Болезнь начиналась как обыкновенная ангина — с резкого повышения температуры и покраснения горла. Однако затем в горле появлялись язвы, начинались некроз тканей, сильное кровотечение изо рта и из носа. В течение четырёх-пяти дней большинство заболевших умирали. В различных районах эпидемии смертность от заболевания оценивалась в диапазоне от 65 до 80%. Среди местных жителей началась паника.
Никакого специфического лечения не было, неясно было даже, что это за болезнь. На Урал была командирована группа специалистов во главе с известнейшим эпидемиологом профессором Львом Громашевским. Силами ОГПУ и железнодорожной охраны в районах эпидемии был установлен строгий карантин с полным запретом на въезд и выезд из населённых пунктов. Продажа билетов на поезда в этих районах была прекращена, составам также запрещалось останавливаться. К концу июня было зафиксировано уже более 1300 случаев болезни, более 700 заболевших скончались.
Контрреволюционная цинга
Громашевский и помогавший ему специалист по чуме Владимир Сукнев после осмотра заболевших пришли к выводу, что никакой инфекционной эпидемии нет. Больным они поставили диагноз «цинга» и на совещании с местными врачами заявили, что никакой необходимости в карантине нет, а эпидемия вызвана очень плохим продовольственным снабжением региона. В 1932–1933 годах в СССР произошёл очень серьёзный голод, который затронул практически все регионы. Местное население питалось преимущественно хлебными суррогатами. По мнению профессоров, достаточно было наладить продовольственное снабжение края, чтобы эпидемия пошла на спад.
Громашевский Лев Васильевич. Фото © Wikipedia
С ними не согласился врач из Бердюжской больницы (ныне Тюменская область), который был убеждён, что на Урале произошла вспышка инфекционной болезни. Он произвёл несколько вскрытий больных, но так и не смог обнаружить возбудителя болезни. Подвергшись остракизму со стороны коллег, он покончил с собой.
Тем временем в дело вступили чекисты. Заместитель главы полномочного представительства ОГПУ по Уралу Минаев потребовал выслать сеющих смуту московских профессоров обратно в столицу. «В связи с явно контрреволюционной установкой Громашевского и Сукнева — требования на основании диагноза „цинга“ снятия карантина, высылки продовольствия, с которой, по их мнению, эпидемия прекратится, поставил вопрос об отзыве бригады», — доносил Минаев в Москву.
Прибытие наркома
Громашевский, вызвавший недовольство местных властей, был отправлен обратно в Москву. В то же самое время самолётом в Свердловск прибыл народный комиссар здравоохранения Михаил Владимирский. Нарком был убеждён, что болезнь имеет инфекционный характер, поэтому карантинные меры оправданны.
Правда, установить диагноз долгое время не удавалось. Первоначально у больных подозревали лёгочную чуму, особенно после того, как стало известно, что некоторые заболевшие употребляли в пищу крыс. Однако чуму убедительно опровергли ещё Сукнев и Громашевский. Второй популярной версией была дифтерия. У некоторых заболевших присутствовали несомненные признаки этого заболевания, но у большинства умерших дифтерии не обнаружили.
Комиссар здравоохранения Михаил Владимирский. Фото © Wikipedia
В середине июня «уральская болезнь» наконец получила официальное название. Её стали называть септической ангиной. Комиссии Владимирского так и не удалось однозначно установить возбудителей болезни. «Мы имеем дело с совершенно новым для нас заболеванием, изучение которого едва даже начато. Вопрос об этиологическом агенте требует дальнейших упорных исследований», — сообщили врачи в Москву.
В остальном ситуация была скорее положительной. Инфекционная составляющая болезни оказалась преувеличенной, специалистам не удалось найти никаких подтверждений того, что болезнь передаётся от человека к человеку. В связи с этим было рекомендовано снять строгий карантин.
Вредители
В конце июня медикам наконец-то удалось напасть на след. Проведя тщательное расследование и выяснив рацион питания заболевших, они пришли к выводу, что причиной заболевания могло быть прошлогоднее зерно.
Группа эпидемиологов провела исследования на мышах. Всем им делались инъекции с выжимкой прошлогодних злаков. Большинство подопытных животных от этих инъекций скончались. Медики однозначно пришли к выводу, что причиной стало испорченное зерно. Однако установить причину тогда не удалось. По совету врачей прошлогодний урожай был запрещён к использованию, а из Москвы была направлена продовольственная помощь, после чего новых случаев болезни не фиксировалось. Чекисты же заподозрили во всём происки вредителей.
В 1937 году в Свердловской области был арестован ряд офицеров, которые на допросах признались в участии в так называемой офицерско-фашистской организации, работавшей одновременно на финскую, германскую, польскую и японскую разведки. На них также возложили ответственность за отравление урожая ядовитыми веществами в 1933 году.
Разгадка «уральской болезни»
Однако через девять лет вспышка «уральской болезни» повторилась, на этот раз в Оренбуржье. Картина полностью напоминала предыдущую — на фоне недостаточно удовлетворительного питания многие люди начали заболевать септической ангиной, смертность была не менее высокой, чем в 1933 году. Все заболевшие употребляли в пищу прошлогоднее зерно.
На этот раз валить всё на вредителей не стали, а разобрались в вопросе основательно. В Чкалове (ныне Оренбург) была развёрнута специальная лаборатория для всестороннего изучения опасной болезни.
Вскоре после войны тайна смертельной «уральской болезни» наконец была разгадана. Ей дали новое официальное название — алиментарно-токсическая алейкия. Специалистам удалось установить причину эпидемии. Это были токсичные плесневые грибки рода Fusarium sporotrichiella, которые активно начинали размножаться на злаках, перезимовавших в поле.
Попадая в организм вместе с испорченными злаками, эти грибки действовали как сильнейший яд. Они разрушали кроветворную систему и костный мозг. На финальной стадии добавлялись некроз тканей и кровотечения.
Врачам удалось найти эффективные методы лечения. Переливание крови и ударные дозы витаминов В и С во многих случаях спасали больного от смерти. Даже переход к полноценному питанию (мясо, овощи, фрукты, молоко) в несколько раз сокращал число смертельных исходов. Также было установлено, что опасные для жизни состояния возникают только после нескольких недель или даже месяцев питания поражёнными злаками.
Но самым надёжным способом защититься от болезни был отказ от употребления в пищу перезимовавших в поле пшеницы, гречихи, ячменя, проса и других злаков. В масштабах всего Советского Союза была проведена мощная профилактическая кампания (вплоть до подомового обхода) с разъяснением опасности добавления их в пищу.
С окончательной разгадкой тайны «уральской болезни» и разработкой профилактических мер болезнь была практически побеждена. С 1940-х годов в СССР больше не фиксировалось серьёзных случаев эпидемии алиментарно-токсической алейкии.
Евгений Антонюк
О Танкограде можно было прочитать в газетах «Правда», «Известия», «Челябинский рабочий». И это название было оправданно: в Челябинске за годы войны было выпущено 18 тысяч танков, 48,5 тысячи танковых моторов, разработано и поставлено на серийное производство 13 типов боевых машин и 6 видов танковых двигателей.
Сегодня образ Танкограда прочно вошел в городское пространство: в Челябинске есть улица Героев Танкограда, в центре стоит памятник добровольцам-танкистам, на въездах в город установлены баннеры, на железнодорожном вокзале — мемориальные доски, есть улицы, названные именами генералов Танкограда — Зальцмана, Духова, Котина, Трашутина. Историю рождения Танкограда исследовал челябинский историк Игорь Новиков. Он изучил архивные документы и газетные подшивки и установил, когда впервые появилось название — Танкоград.
Телеграмма Сталина
Во время проектирования Челябинского тракторного завода в 1929-1930 годах предполагалось, что кроме тракторов на предприятии, возможно, будут выпускать и бронетехнику. В начале 1940 года на заводе приступили к освоению тяжелых танков КВ. Первые машины были выпущены в самом конце 1940 года. С началом войны производство танков стало главной задачей завода. Директор ЧТЗ Марк Шор, выступая на митинге, сказал: «Завод получил большую и почетную задачу оснащать нашу любимую Красную Армию передовой техникой… Нам с вами поручено давать машины, давать такие агрегаты, которые должны показать зарвавшимся фашистам, на что способен советский народ… С сегодняшнего дня каждый работник завода, где бы он ни работал, должен понять, что от того, как он выполняет свою задачу, свой план, — от этого зависит целостность и сохранность Советского Союза».
В сборочном цехе Кировского завода. Челябинск, 1944 год
Осенью 1941 года на площадку ЧТЗ были эвакуированы станки, оборудование, рабочие и инженеры Кировского завода, Ленинградского машиностроительного завода № 174 имени К.Е. Ворошилова, Харьковского моторного завода № 75, Харьковского станкостроительного завода имени В.М. Молотова. ЧТЗ получил новое имя по прибывшему из Ленинграда предприятию — Кировский завод, вместе с ним производством танков и комплектующих занимались опытный танко-моторный завод № 100, завод № 200, завод № 255. В Челябинске была налажена научная и конструкторская работа по разработке новых типов бронетехники и двигателей к ним. Так город стал центром танковой промышленности СССР.
Представить обстановку первых месяцев позволит телеграмма Верховного главнокомандующего Иосифа Сталина директору Уралмашзавода Борису Музрукову 17 сентября 1941 года: «Прошу вас честно и в срок выполнить заказы по поставке корпусов для танка КВ Челябинскому тракторному заводу. Сейчас я прошу и надеюсь, что вы выполните долг перед родиной. Через несколько дней, если вы окажетесь нарушителями своего долга перед родиной, начну вас громить как преступников, пренебрегающих честью и интересами своей родины. Нельзя терпеть, чтобы наши войска страдали на фронте от недостатка танков, а вы в далеком тылу прохлаждались и бездельничали».
Газета «Известия» 7 мая 1942 года
Город цехов
Впервые город Танкоград был упомянут в газете «Известия» 7 мая 1942 года. Автор статьи Лев Никулин попал в Челябинск в начале войны и в декабре 1941 года возглавил Челябинское областное книжное издательство. Он много выступал на литературных вечерах, читал лекции, писал статьи в газеты и журналы.
Статью «Танкоград» Лев Никулин начинает с описания города: «В сущности, это большой, застроенный пятиэтажными домами город, три четверти которого занимают огромные цехи, разбросанные на большом пространстве. Этот город по праву можно назвать Танкоградом, и самое большое здание в городе — цех сборки. Тот, кто входит туда впервые, остановится на дороге, ошеломленный внушительной картиной: далеко спереди по обе стороны цеха, как пришвартованные к стенке корабли, стоят тяжелые многотонные танки… Танкоград — вот название, которое справедливо присвоить этому работающему день и ночь огромному рабочему поселку. Здесь все живет и дышит одним желанием — побольше дать фронту грозных машин, изо дня в день бесконечной вереницей оставляющих территорию завода».
Газета «Правда» 23 октября 1942 года
Весной 1942 года Лев Никулин написал целую серию статей для «Известий», в которых познакомил читателей с разными сторонами жизни тылового города и передовиками производства: «Боевые дни Танкограда», «Дар Танкограда», «Успех Танкограда» и «Большой день Танкограда». За короткое время новое имя Челябинска вошло в широкий обиход, и уже не нужно было пояснять, о каком городе идет речь. Так, 23 октября 1942 года на первой полосе главной газеты Советского Союза «Правда» вышла заметка из Танкограда «Патриотический почин молодых танкостроителей».
В том же 1942 году поэт Александр Гольдберг посвятил Танкограду стихотворение. Вот несколько строк:
Вот он стоит перед тобою.
Его пурга не замела.
Труба теснится за трубою,
Как будто рыцари толпою
Сошлись на ратные дела…
Учащиеся ремесленного училища № 2 г. Челябинска в производственных цехах. 1941 год
Музыка танков
Примечательно, что и в самом Челябинске восприняли новое неофициальное название города, о Танкограде писали на страницах «Челябинского рабочего» и в многотиражке Кировского завода «За трудовую доблесть». В начале 1943 года в газете «За трудовую доблесть» была опубликована серия сатирических заметок «Иван Гранаткин в Танкограде».
Историк Игорь Новиков, листая подшивки газеты «Челябинский рабочий», обнаружил, что в годы войны в редакции проводились «среды», на которые приглашались участники боев, писатели, поэты, музыканты. На одной из таких «сред» 9 мая 1943 года, в день проводов на фронт добровольцев-танкистов, присутствовал известный композитор, автор музыки ко многим песням, лауреат Сталинской премии Василий Соловьев-Седой, который исполнил несколько песен и маршей, в том числе «Танкоград», над которым он работал в то время в Челябинске.
Газета «За трудовую доблесть» 18 января 1943 года
Заслуги коллектива Кировского завода были отмечены высокими наградами. Предприятие 33 раза завоевывало первое место и переходящее Красное знамя Государственного комитета обороны. За организацию производства и освоение новых типов танков, самоходных артиллерийских установок и танковых дизелей предприятия танкового комбината были удостоены орденов. Кировский завод — орденов Красной Звезды и Кутузова 1-й степени, опытный завод № 100 и конструкторское бюро Кировского завода — орденов Ленина, завод № 200 и завод № 255 — орденов Трудового Красного Знамени.
Николай Антипин, кандидат исторических наук
Здесь, на правой стороне дороги, ведущей в Миасский завод, расположен довольно значительный прииск - Ильменский, на котором ежедневно промывается до 30 т. п. песку. Содержание золота здесь в 100 п. песку до 54 долей; разрабатывается прииск 5 год.
К вечеру золото вместе с ртутью снимается, обрабатывается и потом уже доставляется в Екатеринбургскую золотосплавочную лабораторию.
На карте синим маркером обозначено местонахождение белемнитов, желтым – коралловый риф, красным цветом – местонахождения людей эпохи бронзового века и зеленым – грунтовый и курганные могильники.
Коралловое кладбище на Крутой речке.
Исследование берегов Крутой речки.
Кость дикой лошади с Крутой речки.
На снимке месторасположение древней стоянки и мои находки на ней камней горного хрусталя.