Уральский Атомград
Создатели ядерного щита
Успешное испытание советской атомной бомбы имело огромное военно-политическое значение. Оно буквально ошеломило и администрацию американского президента Трумэна. С ядерной монополией Соединенных Штатов Америки было покончено. Вместе с тем испытание атомной бомбы в СССР еще больше подхлестнуло гонку ядерных вооружений, которая теперь приобрела более вызывающий и опасный характер. В этом зловещем противостоянии двух сверхдержав США имели преимущество. Американская атомная промышленность опиралась на огромный экономический и научный потенциал. Наша страна с трудом преодолевала последствия военной разрухи.
Созданная в кратчайшие сроки за счет неимоверного напряжения сил, советская атомная промышленность находилась в стадии становления. По-прежнему остро не хватало урана. Постоянно лихорадило работу первого атомного промышленного реактора. Большие издержки имела технология радиохимического производства. Неотработанная технология приводила к хроническому переоблучению всех работающих с делящимися материалами. Не успевал специалист освоить свое рабочее место, как по медицинским показаниям вынужден был уходить с работы.
Еще до испытания атомной бомбы, 11 декабря 1948 года был образован строительный район № 1, в задачу которого входило сооружение второго по счету атомного реактора, зашифрованного как здание № 301.
Возглавил строительство второго реактора Василий Константинович Чистяков. Он приехал на стройку в июле 1947 года вместе с М. М. Царевским из Эстонии.
В. К. Чистяков быстро проявил себя как талантливый инженер, способный организовать работу больших коллективов строителей. Не боялся принимать смелые решения, отличался огромной работоспособностью.
Требования к срокам ввода реактора ужесточились, но строители уже накопили опыт сооружения сложных объектов. В. К. Чистяков умело руководил новым коллективом. Помогало и то, что на предыдущей стройке он был секретарем парткома, приобрел опыт работы с людьми. Вникал во все мелочи, не упуская основного, знал экономику.
Главным инженером района работал Павел Петрович Богатов — толковый, знающий специалист. С 1952 года он возглавил строительство Аргаяшской ТЭЦ.
С самого начала строительства здания № 301 был взят хороший темп: быстро выкопан котлован, началась подготовка к его бетонированию. И тут над объектом словно повис злой рок.
Все началось с того, что накануне бетонирования техническая инспекция не приняла арматурные работы и вообще их запретила. Причина заключалась в нарушении соосности стыков.
Огромное количество арматуры техническая инспекция хотела признать браком и таким образом надолго задержать бетонирование второго реактора. Однако проверка на разрыв ста двадцати визуально непригодных стыков показала, что дефекта в них нет. Опасность остановки стройки со всеми вытекающими последствиями со стороны режимных органов миновала. Какой нервотрепки этот случай стоил для В. К. Чистякова, знал только он сам.
Настоящая беда пришла в разгар сухого и жаркого лета 1948 года. Нижняя часть реактора была уже в бетоне, когда на стройке появился генерал Комаровский. Собрав руководителей района, он объявил им задачу — в кратчайшие сроки уложить бетон до нулевой отметки. Всем участникам этого штурма установил премию в четыре оклада.
Собрали лучших специалистов, продумали организацию непрерывного бетонирования котлована. Работали по графику: укладка бетона в две смены, подготовка — в третью.
Арматурные блоки были обрамлены деревянной опалубкой. При сварке искры попали на кучу мусора. Это было в субботу. Люди ушли на выходной, а в воскресенье, в середине дня начался пожар. Он мгновенно распространился на все здание. Пламя было настолько мощным, что пожарники ничего не могли с ним сделать. Железная арматура стала мягкой как воск.
Примчавшийся на пожар Царевский, как завороженный, смотрел на море огня и непривычно молчал.
О пожаре немедленно сообщили в Москву. На другой день прилетел Комаровский. Побывав на пепелище, он решил впредь отказаться от деревянной опалубки и заменить ее железобетонными плитами, которые составляли бы единое целое с укладываемым бетоном.
Расследование причин пожара вел сам генерал-лейтенант Ткаченко. По обычной практике того времени органы безопасности усмотрели здесь происки врага. Только когда в котловане на глубине сорока метров свалили мусор и на глазах у Ткаченко через минуту после начала работы сварщиков он загорелся, генерал отказался от своей версии случившегося. Никого не наказали. Комаровский, как и обещал, всем участникам бетонирования котлована выдал премии. Пострадал один В. К. Чистяков. Его вычеркнули из списка при представлении очередной реляции.
* * *
Несмотря на трудности, весной 1949 года начались монтажные работы на объектах водного хозяйства здания № 301. Тогда же прибыла первая группа эксплуатационников во главе с начальником здания Н. А. Петровым, главным механиком Н. М. Тирановым. Вслед за ними на объекте появился главный инженер М. С. Пинхасик.
Строительно-монтажные работы курировали Б. Л. Ванников и Е. П. Славский.
Прием смонтированного оборудования, по установившейся традиции, проводился очень тщательно и строго. Каждый сварной шов у коммуникаций проверялся под давлением. При сборке деталей находился представитель эксплуатационников, который контролировал каждое движение монтажников.
* * *
Второй атомный реактор заработал на полную мощность 15 мая 1950 года. Пуск его осуществлял И. В. Курчатов в присутствии обычной для этой торжественной минуты своих ближайших соратников: А. П. Александрова, Б. Г. Музрукова, Е. П. Славского, работавшего уже в Москве.
* * *
Одновременно с пуском здания № 301 началось строительство третьего реактора. Реактор сооружал тот же коллектив, что и здание № 301, во главе с В. К. Чистяковым и П. П. Богатовым. Хотя это был и более сложный аппарат, чем предыдущие, но особых происшествий при его сооружении не было. Сроки строительства и монтажа работ сократились. Третий реактор построили ровно за год — с апреля 1950 по апрель 1951 года.
Первым начальником реактора был Н. И. Козлов.
* * *
Особое внимание руководства было приковано к сооружению первого реактора на тяжелой воде в здании № 401.
В отличие от уже построенных трех уран-графитовых реакторов, тяжеловодный представлял собой сложную физическую установку со многими конструкционными особенностями и значительным количеством оборудования.
Разработка и строительство первого тяжеловодного реактора проходила под контролем научно-технического совета Первого главного управления. Научным руководителем разработки стал академик Алиханов, возглавлявший тогда Лабораторию № 3 Академии наук СССР. Главным конструктором этого типа реакторов был Б. М. Шлокович.
В конце 1947 года проект тяжеловодного реактора был выполнен.
На территории Лаборатории № 3 в течение 1948 года построили здание реактора и закончили монтаж оборудования. Экспериментальный тяжеловодный реактор заработал в апреле 1949 года. Опыт его работы был максимально учтен при сооружении первого промышленного тяжеловодного реактора в Челябинске-40.
Реактор на тяжелой воде имел одно очень серьезное по тому времени преимущество перед уран-графитовым аппаратом. Для его работы требовалось в десять раз меньше очень дефицитного урана.
Главным недостатком была высокая стоимость тяжелой воды, что требовало сокращения до минимума протечек и потерь этого замедлителя нейтронов, который одновременно был и теплоносителем. Поэтому очень высокие требования предъявлялись к герметичности оборудования в первом контуре. Нарушение ее, как показала последующая практика, приводило к очень сильной радиационной загрязненности.
Начальником строительства тяжеловодного реактора в здании № 401 был А. К. Грешнов, главным инженером — Иван Иванович Гусаров.
Ежедневно на стройплощадку приезжал В. А. Сапрыкин. Однажды, за два часа обойдя только часть объекта, сказал сопровождающим его коллегам:
— Вы, наверное, здесь что-то лишнего понастроили, никак не разберусь в помещениях, что к чему...
Изматывало строительство четыреста первого здания и нового начальника Управления строительства П. П. Честных, сменившего в августе 1950 года М. М. Царевского.
Павлу Павловичу пришлось нелегко. У М. М. Царевского он несколько лет проработал заместителем по исправительно-трудовым лагерям. Честных знали как хорошего специалиста по работе с заключенными, в лучшем случае как хозяйственника, вряд ли способного руководить большой стройкой.
Однако со временем Честных вырос в сильного руководителя. Он не обладал большими техническими знаниями, но был от природы умным человеком, способным разобраться в сложных ситуациях, то и дело возникающих на строительных площадках. Некоторым коллегам он казался грубым, неотесанным. Обладая сильным характером, смело шел на конфликты, не пасовал перед крупным начальством.
17 ноября 1951 года первый тяжеловодный реактор пущен академиком А. И. Алихановым.
22 декабря 1951 года началась эксплуатация уран-графитового реактора в здании, построенном для проведения научных экспериментов. Первым начальником реактора стал Ф. Е. Логиновский.
* * *
15 сентября 1952 года вошел в строй уран-графитовый реактор в здании № 501. Начальником реактора назначили В. П. Муравьева.
К середине пятидесятых годов все запланированные атомные реакторы были построены.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
В январе 1954 года по решению Министерства администрации зданий № 301 и № 601 решили объединить в одну под названием завода 24. Директором завода назначили Н. Н. Архипова.
1 июля 1954 года на основе зданий № 1, № 501, № 701 и химического цеха образован завод № 156. Первым директором завода стал Ф. Я. Овчинников, впоследствии его возглавляли Б. В. Брохович, А. Е. Спирин, В. В. Макаров.
В январе 1954 года объекты водного хозяйства объединены в завод 22, директором которого назначен А. М. Милорадов, впоследствии — С. И. Израилев, А. И. Семенюта.
Организация заводов группы «А» должна была способствовать удовлетворению все более возрастающих в условиях гонки вооружений с США потребностей в атомной взрывчатке. Решение этой проблемы было возможно с двух позиций: или увеличить количество реакторов, или увеличить их мощность.
Первый путь был исключен, так как экономика страны не выдержала бы одновременно с развитием ракетной промышленности и еще одно сопоставляемое по затратам увеличение предприятий атомной промышленности.
Начался поиск повышения мощности атомных реакторов. В нем приняли активное участие Н. И. Козлов, Г. Б. Померанцев, Б. В. Брохович, М. П. Никифоров, М. Ф. Синицин, В. И. Каракулев, В. П. Данилюк, А. М. Павлов, В. А. Колесников, Ю. И. Корчемкин, Л. В. Кириллов, К. М. Заходов, Н. И. Узинцов, П. И. Филимонов, Н. С. Бурдаков, С. М. Жуков, В. А. Перегудов, В. А. Мелешкин и другие.
В итоге задача была выполнена, мощность атомных реакторов увеличили почти в пять раз. Это достижение дало колоссальную экономию денежных средств.
Завод 25 под руководством Б. В. Громова был превращен в крупнейшую научно-исследовательскую лабораторию. Коллектив завода не только успешно выполнял государственный план, но и вел большую поисковую научную работу не в лабораторных, а в промышленных условиях.
Руководство Государственного химического завода имени Д. И. Менделеева (так стала называться База-10) оказывало всяческую помощь коллективу завода. Б. Г. Музруков брал на себя контроль за ходом строительства новых отделений, решал все вопросы, связанные с обеспечением завода новым оборудованием, материалами и реактивами. Е. П. Славский руководил всеми пусконаладочными работами и освоением технологии.
Заместитель Славского, а затем главный инженер госхимзавода Г. В. Мишенков участвовал в составлении регламентов сложных операций, их проведении и обсуждении полученных результатов. Фактически он был куратором радиохимического производства.
Усилиями Б. В. Громова, А. П. Ратнера и Н. Г. Чемарина генерировались одна за другой идеи, осуществление которых коренным образом изменило технологию радиохимического производства.
Неоценимый вклад в усовершенствование технологии внес профессор, а позднее академик Борис Петрович Никольский. Специалист высочайшего уровня в области растворения металлов, он создал свою школу, которую прошли многие специалисты. Его отличала высочайшая культура проведения экспериментов. Отлично подготовленные эксперименты Никольского часто давали положительные результаты и сразу внедрялись в производство.
Интенсивное развитие научных исследований приводило к чуть ли не ежедневным изменениям в технологии производства. Иногда технологи не успевали осознать внесенные изменения, что приводило к серьезным нарушениям. Самым непростительным из них был разлив раствора с плутонием. Нарушители делали все, чтобы собрать раствор как можно быстрее, вернуть без потерь. При этом получали значительные дозы облучения. Но тогда такие поступки воспринимались как само собой разумеющееся.
Точно так же поступали и руководители комбината и отрасли. Известны многочисленные случаи, когда И. В. Курчатов, Е. П. Славский, Б. Г. Музруков, Г. В. Мишенков при неполадках первыми шли на самые опасные участки производства, подвергаясь опасному воздействию радиации.
Будучи главным инженером Базы-10, Е. П. Славский руководил пуском одного из отделений завода 25. Шел второй день пуска. Технология, разработанная учеными только в пробирках, в больших объемах не шла. Все очень устали, нервничали, потому что скоро уходил последний автобус, а следующий пришлось бы ждать пять часов. Е.П. Славский им посочувствовал, отпустил домой, а сам стал работать за аппаратчика. Начал передавать раствор из одного аппарата в другой через промежуточную емкость. К линии выдачи этой емкости подсосало вакуумом то ли тряпку, то ли прокладку, и раствор перестал передаваться. Ефим Павлович, чтобы выяснить в чем дело, спустился на отметку к емкости. Но проход к ней был очень узким, рассчитан почти на ребенка. К емкости еще можно было протиснуться, а вернуться обратно нет. Настоящая ловушка. Только после седьмой попытки, с помощью сбежавшихся сотрудников отделения, Е. П. Славский освободился из плена.
На следующий день Ефим Павлович дал команду ломать стену и делать дверь на улицу для доступа к емкости.
Руководители радиохимического производства в первые годы буквально круглосуточно контролировали положение дел на предприятии. Мишенков с какого-нибудь заседания или оперативки, а то из дома глубокой ночью звонил на завод, спрашивал, как идет процесс или конкретная технологическая операция. Не ложился спать, пока не услышит о благополучном ее завершении. На уговоры коллег лечь спать неизменно отвечал:
— Я могу только тогда уснуть спокойно, когда эта же возможность представится вам.
После завершения технологической операции, Григорий Васильевич посылал на завод машину, чтобы дать людям поспать лишний час...