«А не завалится эта махина?..»
В 1952 году руководство отрасли приходит к решению строить новый радиохимический завод.
В первые годы многие работники завода 25 находились на рабочих местах в личной одежде, иногда даже без халата и галош. Появились случаи летального исхода.
Завод, изначально неудачно спроектированный, подвергался постоянным переделкам и перестройкам, в ходе которых происходило массовое переоблучение людей. Это послужило причиной строительства дублера завода 25. Его проектирование осуществлялось с учетом недостатков, выявленных при эксплуатации первого радиохимического завода.
Компоновка оборудования вместо вертикальной была выбрана горизонтальная — все аппараты, емкости, трубы и вентили размещались на одном уровне, причем аппараты и емкости размещались в каньонах в одном зале, трубы — в коридоре, общем для всех отделений, а вентили — в специальном коридоре с механизмами обслуживания.
Коридор, где размещались трубы, был полностью облицован нержавеющей сталью, а для контроля за состоянием труб и для заварки свищей на них вдоль коридора передвигался сварочный агрегат, внутри которого находились сварщики, действовавшие с помощью манипулятора.
Проектом предусматривалось строительство двух цепочек зданий. Строить начали в 1954 году с цепочки из зданий 802 и 807, так как они были ближе к хранилищу радиоактивных отходов, зашифрованному в документах того времени под индексом «С».
Сооружение объекта «С» находилось под пристальным вниманием руководителей Первого главного управления. Сохранился протокол совещания у Б. Л. Ванникова, посвященного строительству хранилища радиоактивных отходов.
31 декабря 1947 года, за несколько часов до Нового года И. В. Курчатов, М. Г. Первухин, А. Н. Комаровский, В. С. Емельянов обсуждали важнейшую проблему — как наиболее эффективно захоронить радиоактивные растворы, поступающие с радиохимического завода.
А. Н. Комаровский предложил отказаться от бетонных емкостей в пользу резервуаров из нержавеющей стали. Присутствующие поддержали его в том, что резервуары должны находиться в каньоне с бетонными стенами, а поверху накрыты сплошной железобетонной плитой.
Б. Л. Ванников, несмотря на предстоящий новогодний ужин, не был настроен так благодушно:
— Надеюсь, Игорь Васильевич, вы понимаете, что хранение столь ядовитых продуктов слишком опасно даже за толстыми бетонными стенами?
Курчатов согласно кивнул. Ванников посмотрел на М. Г. Первухина:
— А что нам химик скажет? Поделитесь соображениями, Михаил Георгиевич!
Первухин начал громко и уверенно:
— Борис Львович, мы уже думали над этим, прямо скажу, трудноразрешимым вопросом. Предлагаю принять программу по решению этой проблемы. В ней предусмотреть разработку методов резкого сокращения объемов радиоактивных растворов, их концентрации, замораживания или каких-то других способов хранения.
Б. Л. Ванников поручил разработать такую программу В. С. Емельянову, И. В. Курчатову, И. Е. Старику и доложить о ней 15 января 1948 года.
Как часто бывает, временная мера оказалась постоянной. Когда объект «С» был построен, посмотреть на него приехал В. А. Сапрыкин. Спросил у строителей:
— А не завалится эта махина под собственным весом? Главный механик строительного района, соорудившего этого мастодонта, А. А. Казутов шутя ответил:
— Можете еще догрузить паровозом с нагруженным тендером.
Василий Андреевич подвел итог разговору:
— Кто знает, какая сила нужна, чтобы разрушить это. Я смотрел проект, конструкция выполнена на века.
Никто не мог предположить тогда, что это сооружение, сделанное, казалось, с расчетом на вечность, станет источником огромной беды.