Могилы пугачёвцев
Деревня Байрамгулово основана к 1811 г. при озере Ауш-куль старшинским помощником Байрамгулом Габдулзалиловым(1781 г.р.). Ныне Байрамгулово — село в Аргаяшском районе Челябинской области. Топоним происходит от старинного названия языческого празднества «байрам». Возможно, это было место справления языческих обрядов и празднеств.
Еще до войны В.П. Бирюков записал такой рассказ о могилах пугачевцев:
Километрах в тридцати от станции Аргаяш, между Свердловском и Челябинском, лежит деревня Байрамгулова. Вблизи неё имеется две прекрасных березовых рощи: одна небольшая, другая — с полкилометра в диаметре. А место там в общем безлесное... И меня очень удивили эти рощи, тем более, что в них не видно ни одного пенька: значит, тут никто не рубит.
Я стал расспрашивать, что это за рощи. И башкиры мне рассказали, что когда царские войска шли преследовать пугачёвцев, то начали переправляться через Миасс. Пугачёвцы напали на них, и произошло сражение.
Когда сражение кончилось, то байрамгуловцы с почестью похоронили павших пугачёвцев, поставили над их могилами каменные памятники, насадили деревья и с тех пор берегут это кладбище, как святыню, и никого тут больше не хоронят.
Записано 17 августа 1936 года в гор. Свердловске со слов техника, бывшего директора Шадринского окружного промкомбината Сергея Алексеевича Тягунова, лет 40.
Могилы эти находятся в Кулуевском районе, Челябинской области, недалеко от деревни Байрамгуловой, на правом берегу реки Миасс.
Достоверных исторических сведений на тему «Пугачев и Миасс» нет. Известно только, что в конце мая 1774 года Пугачев находился в деревне Байгазиной, куда прибыл и Салават Юлаев. Пугачевцы уходили от преследования. Где-то была переправа через Миасс и, видимо, тут же сражение с большими потерями. Не зря легенда запомнила павших. Наверное, так оно и было: кровь пугачевцев окропила миасскую воду.
На склоне, в березовой роще, из травы торчат камни. То длинные, слоистые, пластинчатые, серые, вкривь и вкось. То белые, вроде глыбы кварцита. То даже черные, графитовые, что ли. Под тремя отдельными березами камни собраны в кучу, словно на братской могиле. Некоторые надгробья свалились наземь. Лишь на одном из них – арабские письмена, затянутые мхом.
Березы тут и впрямь какие-то особенные – чистые, светлые, стройные. Может быть, это место и святыня, но ухода оно не знает. Оно давно отдано времени и взято травой забвения. Цветет, благоухая, лабазник, синеют васильки и герань, раскачивает свои корзинки кровохлебка. И молодые березки поднимаются над травой, готовясь принять вахту памяти.
За ней далеко раскинулась пойма Миасса. Может быть, во времена Пугачева река протекала тут и, может быть, тут обоз перебирался через реку, но теперь русло ушло, оставив мокрую старицу.