Где то в Кабаковске...
Революция и Гражданская война, мятежи и восстания, разгром традиционного уклада жизни способствовали резкому падению производства, но, несмотря на эти обстоятельства, завод «Пороги» (национализированный в 18-м году) не был «детально разграблен» все его оборудование функционировало. Штат его, конечно, практически распался: мастеровые пожилого возраста «перебежали» в Саткинский
металлургический, вторые (более молодые) принялись за углежжение, третьи стали старателями, четвертые заготавливали топливо, пятые искали «всякую» работу в окрестных городках и поселках. Свирепствовал
голод, продотряды изымали «лишний» хлеб до последнего зернышка, болезни «косили» людей тысячами, богоборчество достигло дьявольского размаха. И на фоне такого беспредела большевики, приступившие к строительству новой, доселе невиданной социальной системы, лихорадочно стремилась запечатлеть свои имени на «фасаде страны». Грешили этой слабостью и твердокаменные большевики, и оппозиционеры, и будущие «враги народа», и их судьи. Имена больших, средних и мелких вождей стали наклеиваться на улицы, учреждения, трудовые коммуны, фабрики...
Вскоре от мелочей перешли к крупным объектам — началось «расхищение» городов. На короткое время в прессе появились имена городов Троицк (бывшая Гатчина), Зиновьевск (бывший Елизаветград), но вскоре лопнули как мыльные пузыри. А вот Сталин мог приехать в семь городов, носивших его имя: Сталинабад (Душанбе), Сталинград (Царицын), Сталинир (Цхинвали), Сталиниси (Хушари), Сталина (Юзовка, назван в 1924 году по инициативе секретаря уездного комитета РКП(б) Н.С.Хрущева), Сталиногорск (Бобрики), Сталинск (Кузнецк). Второй человек по значению в партии и государстве — Киров отставал на один пункт. Его имя прославило всего лишь шесть городов: Вятку (Киров), Кянджу (Кировобад), Калату (Кировоград), Караклис (Кировокан), Елизаветград (Кировов, б.Зиновевск), Хибиновск (Киров). А если учесть и так называемые населенные пункты, то их число с именем Кирова достигло 140!
Орджоникидзе распоряжался четырьмя городами: Владикавказом (Орджоникидзе), Енакиево (тоже Орджоникидзе), Бехицей (Орджоникидзеград), но зато у него был свой город (Кадиевск), имя которого
звучало по-особому интимно: Серго.
Миккоян «потянул» только на два переименования, и к тому же каких-то малоизвестных городков районного значения: Кешишкента (Микоян) и станицы Кардалинской (Микоян-Шахар). Дальше следовала
целая группа из партийно-правительственной элиты, коей было отдано во владение всего лишь один-два города: Буденный (Прикумск), Каганович (Терновск), Калинин (Тверь), Ежово-Черкесск (Баталпашинск),
Молотовск (ныне Северодвинск), Молотово (Мотовилиха), Ногинск (Богородск), Володарск (Пошехонье), Свердловск (Екатеринбург), Загорск(Сергиев Посад)...
Ворошилов был на третьем месте после Сталина и Кирова четыре владения: Ворошилов (Никольск-Уссурийск), Ворошиловград (Луганск), Ворошиловск (Алчевск) и еще один Ворошиловск (Ставрополь). И еще два Куйбышева бывшие Самара и Каинск, Дзержинск бывший Растяпино и Днепродзержинск — бывшее Каменское. А Павловск был переименован в Слуцк в честь партийного функционера того времени. Был даже город Стекловск, просуществовал два года, назвали в честь главного редактора «Известий» Нахамкеса. Появились в «дни строительства социализма» и трудновыговариваемые, непонятные простому человеку улицы — Клары Цеткин, Урицкого, Каракозова, Троцкого и даже Красного террора! На Украине на какое-то время возник город Карло-Либкнехтовск. Спасск стал Беднодемьяновском. И такое происходило с середины двадцатых годов по всей стране, которую буквально «одевали» в имена наркомов и партийных функционеров, международных деятелей Коминтерна и наших доморощенных террористов. Доходило до куръезов: бывший город Надеждинск (ныне Серов) в честь первого секретаря Уральского крайкома Кабакова назвали Кабаковск. Поветрие обуяло и высший эшелон вождей, и громадный аппарат исполнителей и, в конце концов оно как эпидемия охватило массы. Клубы имени Луначарского, заводы имени Бухарина, пароходы имени Рудзутака и Косиора, улицы имени Урицкого и Володарского, как сыпь, обсыпали тело необъятной страны...
Завод «Пороги» не подвергся «революционному крещению», он вошел в Страну Советов со своим красивым именем, данным его талантливым родителем. В 1926 году, после вынужденной остановки и длительной консервации, последующей реконструкции, починки оборудования, его турбины заработали на всю свою былую мощь. Он был «передан в штат» Южно-Уральского горнозаводского треста (1926), затем в объединение «Востоксталь»...