На подступах к Верхнеуральску
Усилившись за счет разоружения уйских военнослужащих и милиционеров и вступления добровольцев из казачьих поселков, повстанцы, согласно распоряжению Центрального штаба, повели наступление в сторону Верхнеуральска. Одновременно крупный отряд башкир под общим руководством Н. Магасумова выступил в том же направлении со стороны деревни Барангулово. Луконинцы без боя взяли поселок Фоминский, где захватили 40 лошадей конного запаса и сопровождавших красноармейцев. Через Ахуново пошли на станицу Карагайскую. Являясь крупным поселком, станица занимала удобную, стратегически очень выгодную позицию: рядом большое полноводное озеро и густой Джабык-Карагайский бор, под сенью которого можно спрятать не одну сотню повстанцев и так необходимые им боеприпасы, продовольствие и фураж. И до Верхнеуральска — рукой подать.
24 сентября, за день до наступления партизан на станицу, здесь состоялось совещание председателей сельсоветов, коммунистов, комсомольцев и активистов юрта. На заседание собралось 90 представителей из Петропавловской, Карагайской, Ахуновской, Учалинской, Фоминской, Уразовской и других партячеек и исполкомов. Совещание ответственных работников юрта проходило под руководством председателя Карагайского станисполкома и партячейки Василия Хорохорина. Прежде всего, заслушали доклады делегатов с мест. Представитель села Ахуново В. И Киреев сообщил собравшимся, что со слов приехавшего в их деревню крестьянина-дезертира исполкому стало известно о планах дезертиров-повстанцев: те наметили с 15 по 25 сентября совершить местные, мелкие набеги на поселки, а с 25 сентября решили развернуть наступление на Златоуст и Миасс, на Белорецк и на Учалы. Представитель повстанцев предлагал ахуновским татарам перейти на сторону восставших. Он рассказал о стороннике 3. Валидова башкирине Мужтабе Русулове, проезжавшем через деревню Сафарову в сторону Челябинска для организации тесной связи и взаимодействия в момент всеобщего наступления. Киреев также доложил о месте нахождения местных военно-политических деятелей, ставших дезертирами.
Председатель Фоминского исполкома тов. Усцелемов информировал о поездке в Уйскую на совещание. Не доезжая шести верст до поселка, встретил казака, сообщившего ему о занятии станины дезертирами. Усцелемову пришлось вернуться и эвакуироваться в Карагайку. Об эвакуации Петропавловского исполкома в Карагайку доложил также его председатель Василий Шабунин.
Общее собрание председателей исполкомов и партячеек Карагайского юрта постановило: «О необходимости создания революционного штаба в составе 3-х человек: командира общего коммунистического взвода, адъютанта и начальника штаба. Поручить штабу немедленно связаться с Верхнеуральском, обрисовать положение согласно доклада. Немедленно обратиться в Верхнеуральский комитет партии о доставке оружия в Карагайку для вооружения коммунистов и просить Верхнеуральск о высылке немедленно живой силы, сколько возможно, а главное-патронов. Приступить к ликвидации дезертирских банд, заседание считает необходимым ликвидацию этой сволочи и настаивает не разъезжаться по местам, пока, не ликвидируется от дезертиров местность, по ликвидации на места выслать по одному человеку надежного товарища. Остальным членам партии под одним командованием штаба двинуться на ликвидацию дезертирских банд»...
В состав революционного штаба единогласно ввели Василия Хорохорина, председателя исполкома, Бибикова — секретаря исполкома, Холмогорцева — военкома станицы и Мухаметдинова. Хорохорина избрали начальником отряда, Бибикова — начальником штаба. О чем срочно информировали советские органы Верхнеуральска.
25 сентября уездный исполком принял решение об организации Временного военно-революционного комитета в составе: председатель — Н. К. Шкаева, члены — т. т. Жуков, Шеметов, Гуляев и Н. Константинов.
Город объявлялся на осадном положении, командующим всеми силами уезда и города назначили военкома тов. Гуляева. 25 сентября тов. Гуляев, согласно решению Троицкого укрепрайона, передал командование вновь назначенному начальнику бойучастка тов. Артамонову. Решительные военно-оперативные меры коммунисты Верхнеуральска приняли в момент острой опасности: ведь Карагайка — ворота в Верхнеуральск, а отряды зеленых заняли ее без боя. Вот, например, как информировал об этом Карагайский военком В. Холмогорцев свое руководство:
«30 сентября 1920 года. В Верхнеуральский уездный военкомат.
РАПОРТ
СЕКРЕТНО
Доношу, что в 11 час дня 25 сентября банда дезертиров под командой старшего Выдрина ворвалась в поселок Карагайский, где и захватила 15 человек партийных, которых 4-х убили и 3-х ранили, 9 увезли с собой, из них 3 сбежали, банда дезертиров собрала поголовный сход, где избрали атамана станицы, после чего в 8 час вечера отрядом, прибывшим из Троицка, бандитов выбили.
В настоящее время банда эта находится на гранях Башкантона. Жители с бандой обращались в неудовлетворительном виде. Кроме того, жители не выдали на расстрел председателя исполкома тов. Хорохорина и тов. Бибикова. Бандиты были все вооружены казенными винтовками. Сила их была в 50 человек, восстания между жителями не было, бандиты к жителям относились хрошо, но к коммунистам с большой недоверчивостью и угрожали выгнать их со всей казачьей территории, говоря: «Долой коммунистов и Советскую власть, да здравствует Учредительное собрание!»
Военком В. Холмогорцев.»
Не все здесь точно указано: уменьшено число попавших в плен коммунистов, но об этом позже. Есть и противоречие: жители, сообщается в рапорте, «к коммунистамм относились с большой недоверчивостью» и угрожали выгнать их со своей территории и в то же время главного станичного коммуниста, председателя партячейки, в прошлом председателя уезного ЧК, Василия Хорохорина и пальцем не тронули: жители заступились! Вот оно, казачье самоуправление и уважение к мнению народному! Вспомним, опять же, как в Уйской станице народное заступничество спасло большинство партийных и комсомольских работников, в том числе и лидеров партийцев С. И. Шатрова и М. Е. Наговицына. Руководитель повстанцев Я. Г. Луконин лично знал Наговицина и особенно Хорохорина, и они были — первыми кандидатами для расстрела, а вот уцелели и еще много лет работали на своих постах.
Карагайские казаки также заступились и за других коммунистов, не позволили повстанцам расправиться с ними. В сводке губернского ЧК о событиях, происшедших с 15 сентября по 1 октября 1920 года, сказано:
«25-IX банда в 150 человек заняла станицу Карагайскую, что в 30 верстах от Верхнеуральска, в которой сдалось в плен 54 коммуниста, из них 18 арестовали, а остальные записались в отряд бандитов. Отрядом, направленным из Уйска, бандитов выбили из Карагайской, причем отбиты пленные, 94 подводы с пшеницей (вблизи пос. Выдринского партизаны захватили обоз — Н. Ш.), 100 лошадей. Бандиты шли под лозунгом: «Долой коммунистов! Да здравствует Учредительное собрание!» Отряд бандитов имеет большой белый флаг с полумесяцем, звездой и крестом. Бандиты носят зеленые значки. Командует отрядом учитель поселка Фоминского Луконин, его помощник — адъютант Лузин. По занятии Карагайской в поселке найдено было 3 зверски изуродованных коммуниста и один раненный.
Отметим, из 90 коммунистов и активистов в плен взято 54, из них арестовано 18, остальные — записались в отряд. Или добровольцами стали 36 коммунистов и комсомольцев!.. А убитых всего — 3.
В другом донесении военком Гуляев информировал: «25 сентября. Уйск и Ахуново заняты дезертирскими бандами, около обеда указанного числа банды дезертиров заняли ст. Карагайскую, каконые находятся в таковой. Численность дезертиров около 300 человек конницы, хорошо вооруженной. Совработники ст. Карагайской многие попали в руки таковых — участь неизвестна. Бандой дезертиров перехвачен обоз с хлебом в количестве 90 возов, две партии лошадей конзапаса около 100 шт., отправленных в Челябинск, почта на 2-х парах.»
Разброс мнений в оценке численности отряда дезертиров большой: от 50 до 300 конников. И все-таки наиболее достоверной цифра будет где-то около 120–150 всадников. Уже указывалось, в Уйск заходило 75 повстанцев, а вышло их вдвое больше, или 150 всадников. Возможно, общее число партизан, зашедших в Карагайку, значительно превышало приведенную цифру: многие повстанцы рассредоточились по поселку и производили аресты коммунистов и активистов.
После схода большую часть арестованных коммунистов, как уже отмечалось, выпустили на свободу, немногих забрали с собой, а несколько человек казнили. В документах указывалось их число: трех зарубили и одного ранили. Удалось установить, что в числе арестованных оказались петропавловские активисты: председатель исполкома, кандидат в члены партии Василий Шабунин, милиционер-коммунист Иван Полотов, активные комсомольцы Михаил Кремлев и Сергей Новиков. В отряде Луконина — Выдрина в тот момент находились казачий офицер П. К. Дюков с сыном Андреем, видимо, они и опознали своих земляков и нелестно отозвались о них, указав на активную работу по вывозке зерна и продовольствия из поселка и выдаче дезертиров. Всех четверых приговорили к смерти.
...Группу пленных коммунистов и комсомольцев повели в сторону села Ахунова, версты через полторы — две луконинцы свернули с тракта и, сгуртовав пленных, начали их рубить. Развалив шашкой Василия Шабунина, казак-повстанец замахнулся на Сергея Новикова, но в этот момент дико закричал, испугавшись, молодой татарин-пленник: «Ой, Алла, Алла!..» — и дрогнула рука повстанца, и рубанул он вскользь головы, отрубив лишь ухо комсомольцу Сергею Новикову. Минутой замешательства воспользовались пленные: в кусты юркнул раздетый до пояса милиционер Иван Полотов, за ним устремились Михаил Кремлев и Сергей Новиков. Всем удалось спастись, а три обреченных на смерть погибли. Двух советских работников повстанцы увели с собой.
Поздно, часов в 11 вечера, в штаб Выдрина поступили сведения о подходе к Карагайке крупного верхнеуральского отряда под командованием Николая Фролова. Он дал сигнал к отступлению. При выходе из станицы повстанцы напоролись на плотный пулеметный огонь из засады подошедшего троицкого красного отряда Бораша, только что прибывшего из Верхней Санарки. Партизаны разбежались, бросив обоз с продовольствием и фуражом, группами отступили, уведя с собой пленных и вступивших в отряд карагайцев. На другой день, ночевав на хуторе Волкова, расположенном недалеко от Карагайской, Выдрин объединился с группой, отступившей с Лукониным, и направился в сторону Учалов.
Здесь они встретились с полком башкирских повстанцев под командованием Иксанова. Провели совещание, согласовали действия. Для подкрепления сил, а затем и наступления в сторону Верхнеуральска Иксанов направился в Барангулово, а отряд уйских повстанцев — к родной станице. Несмотря на неуспех наступления в сторону Карагайки, отряд партизан не утратил боеспособности и по-прежнему оставался наиболее дисциплинированной и боеспособной частью повстанцев Южного Урала. В его рядах насчитывалось более 300 хорошо вооруженных, обученных и умелых воинов.
В это время бывший адъютант отряда, поручик Н. Я. Лузин отделился с группой повстанцев и удалился вглубь Урала. Почему? После похода на Уйскую С. А. Выдрин снял его с должности адъютанта и поставил в обоз. Место для боевого офицера-партизана позорное. А причина, видимо, вся в том, что будучи адъютантом, Лузин допустил превышение своих полномочий, нарушил распоряжение командира и устроил самосуд над коммунистами, зарубив несколько человек прямо на площади станицы: М. Е. Копырина, А. А. Воронина, Михаила Естина. Жестокие сцены кровавых расправ над пленными произошли на глазах сотен казаков, и многих из них оттолкнули от партизан. Потому рядом с собою Выдрин не хотел держать помощника, позволявшего произвольные расправы и пренебрегавшего казачьими порядками и традициями. И он заменил Лузина неким Зобовым.
Лузин с шестью фоминскими казаками пошел вглубь Урала и решил, связавшись с саткинскими рабочими, разведать обстановку в том районе и попытаться достать оружие и патроны для отряда.
Отступивших из Карагайки партизан преследовал сводный отряд Н. Н. Фролова, состоявший из 60 человек пехоты и 100 — конницы. Часть луконинцев вместе с башкирским отрядом поспешно отступила в сторону Барангулово. Но, заметив малочисленность и слабую активность красного отряда, перешли в контрнаступление. В это время общее командование передали всецело в руки Н. Н. Фролова. Его помощника, председателя выездной сессии трибунала Филатова, отозвали в Верхнеуральск. В помощь Николаю Фролову назначили Федора Вандышева — бывшего красного партизана-краскома, уроженца Уйской станицы.
27 сентября в районе Барангулово произошло сражение повстанцев с красными. Число партизан возросло до 450 сабель, и они потеснили отряд Фролова. Красные отступили в сторону Верхнеральска, луконинцы не ослабляли нажима, и красные отступили до Мишино, что в 12 верстах от Верхнеуральска. Именно в это тревожно-опасное время в городе создается ревком и объявляется осадное положение. Да и в самом Верхнеуральске обстановка усложняется, и коммунисты принимают меры по формированию коммунистических частей особого назначения, хотя в городе находилось достаточно сил для обороны: в гарнизоне числилось 1000 красноармейцев и коммунистов, из них хорошо вооруженных и обученных — 900 человек. Но видать-то плохая была надежда на красноармейцев и конников, если так много и усиленно хлопотали руководители и краскомы об обороне города. Вскоре положение поправилось: отряду Фролова-Вандышева удалось занять деревню Наурузову и отогнать отряды зеленых партизан подальше от Верхнеуральска.
От командира башкирского полка Иксанова уйские повстанцы узнали, что в их родной станице размешено всего 50 красноармейцев, и они решили снова занять поселок. Сделали привал в Фоминском. Сторожевой пост задержал ехавшего в Ахуново милиционера: то ли разведчик, то ли следующий по делам службы работник. Его обезоружили и сдали конвою, но те его пристрелили. Может быть, после этого самосуда С. А. Выдрин самолично расстрелял одного видного повстанца?"
Отдохнув ночь в Фоминском, отправились в Воронинский, по пути встретили и задержали еще одного милиционера, сопровождавшего два гроба. Милиционер пытался скрыться в кустах. Повстанец, некто Выдрин, выстрелив в след, уложил беглеца: на войне как на войне — лишние свидетели для наступающих не нужны...
Сделали привал в поселке Воронинском, переночевали. Утром — сход. Объявили запись в отряд, на призыв откликнулись 18 молодых казаков, отдельные пришли с винтовками.
Уже в Фоминском партизанам стало известно, что 27 сентября в станице развернула свою опустошительную деятельность оперативная тройка. Вот и торопились повстанцы на Уйскую, стремясь парализовать ее деятельность. В то же время, в ночь на 25 сентября в станицу отправилась рота пехоты под руководством троицкого краскома тов. Колесова и 10 милиционеров во главе с тов. Басовым.
26 сентября из Миасса на Фоминский выступил отряд общей численностью в 189 штыков и 60 сабель под командованием председателя Миасского исполкома С. А. Новикова-Лебедева. ’А в Выдрино отправился ранее упомянутый председатель Кундравииской партячейки Н. И. Захаров с братом Филатом Ивановичем, они сумели своевременно предупредить руководителя опертройки тов. Соловьева о приближающихся повстанцах.
И председатель тройки принял упреждающие меры: из местных активистов-выдринцев и приданного ему взвода пехоты создал ударный кулак, по окраинам поселка расставил посты. Не зря спешили повстанцы в родной край: даже слух об их приближении парализовал всю грабительскую работу оператившиков. Это хорошо видно по телеграмме тов. Соловьева о поддержке связи и подкреплении, высланной в Уйскую: «Тов. Новикову из Выдринского. 14 час. 28 сентября.
От Вас вторые сутки нет ничего. Посылал к Вам на Воронину — Уйскую. Сегодня — в каждую. Ответа не получил. Сидим в Выдринском. Приостановили полную работу по конфискации. Держим тесную связь с Замотохинским поселком. Из своих людей представляем опорный кулак на случай нападения со стороны бандитов из Уйской. Прошу наладить со штабом более лучшую связь, чем она до сих пор есть. Соловьев».
В Уйскую подтянулись крупные отряды красных, а сведения, полученные Выдриным от башкирского отряда, были ошибочными, по крайней мере, силы противника оказались заниженными в три раза. И все же наступление и занятие станицы состоялись, хотя и пришлось отказаться от рейда в Выдринский. На сей раз повстанцам пришлось брать Уйскую с боем. Какими силами они располагали? В донесении начальника Уйского бойучастка в Челябинск от 30 сентября сообщалось: «Во время занятия Уйской пленные показали на число бандитов — 120 всадников и 13 — 15 пехотинцев. Запасов патронов нет. Вооружены наполовину 3-линейными винтовками, остальные — различных систем, большинство револьверами. Обседловка средняя, лошади хорошие».
Выше отмечалось: в Уйской находилась рота Троицкого укрепрайона под командованием Колесова — 100 штыков, отряд коммунистов — 50 человек и 10 конных милиционеров, здесь же сосредоточились милиционеры, коммунисты и активисты станицы и взвод Соколовских казаков. Словом, в поселке размешалось едва ли не больше 200 красных бойцов, хорошо вооруженных, имеющих необходимый военно-политический опыт. Но, несмотря на явный перевес красных в силах, вооружении и позиционное преимущество, наступление партизан прошло успешно. Командир повстанцев С. А. Выдрин, уточнив обстановку и узнав о действительных силах советских войск, решил нагрянуть рано утром и атаковать тремя отрядами с двух сторон: с западной — по Вороненской дороге, с восточной — по Ведовской. Главный удар наносился с восточной стороны отрядом во главе с Выдриным. Второй отряд, возглавляемый Я. Г. Лукониным, отрезал пути подхода красных с западной стороны и развивал наступление от реки. Третий отряд, войдя на рассвете в Уйскую, произвел аресты и пленение всех красноармейцев и милиционеров, не успевших сосредоточиться на площади.
Прогнав наметом по Атаманской улице, конница повстанцев вывернула из-за углового дома на церковную площадь. Наступающих встретил ружейный огонь: за церковной оградой засели часть красноармейцев Колесова, коммунисты и милиционеры станицы под руководством Г. И. Замотохина. Вот как описывает бой на станичной площади участник тех событий, милиционер-коммунист 20-х годов, старожил Уйской И. Е. Платунов: «Я тут же одел обмундирование, лошадь оседлал лед. Я заскочил на лошадь и поехал на площадь. Сразу все были в сборе, но были в беспорядке, Гляжу, председатель райисполкома Григорий Замотохин (бывший председатель станисполкома, приехал из Миасса после убийства М. Е. Копырина) сидит на охомутанной лошади. Пока они спорили, Замотохин с Колесовым: один говорит: «Надо узнать, может, спои...» А Колесов отвечает: «Надо открывать огонь!» — близко подскакал начальник луконинского отряда бандитов Степан Выдрин. Замотохин спрашивает:
— Ты из какого отряда?
А Выдрин в него из нагана дал выстрел и сделал промах. В то время наша пехота хорошо закрепилась за церковной оградой. Выдрин погнал обратно и крикнул: «Ура!»...
Станичники, коммунисты дрогнули. Тут они на нас в атаку. В но время наша пехота дала три залпа из винтовок, и на площади у них сразу повалилось четыре человека. Нас было 15 кавалеристов, а их примерно 40. Тут они вернулись обратно и заняли часть домов около площади и стали в нас стрелять из окон... Потом бандиты выехали в лес, сделали отличие, натыкали сучков с листами от березового леса — и опять на нас. А мы в то время справились и начали отступать порядком, цепью через Уй, через гумна и на Каменную горку, по направлению хут. Захарова, вдоль реки Уй».
И отступили, как уже упоминалось, до поселка Замотохинского. В общем-то и на этот раз повстанцы под руководством Выдрина, проявив храбрость и смекалку, овладели поселком. Сильно помог им умело спланированный захват поселка с тыла. Часть роты Колесова проспала побудку и вместе с милиционерами попала в плен к проникшим в поселок партизанам. Вот что показал 4 октября 1920 года побывавший в плену у повстанцев конный милиционер Филипп Семенович Копытов следователю, рассматривавшему по заданию военных властей трусливо-позорные действия бойцов троицкой роты в то сентябрьское утро:
«...В Уйскую приехали приблизительно в часа в четыре или в . пять вечера — в это время мы уже были в Уйской станице. У нас старшим был Басов Ачександр. Тут же Басов расставил нас на квартиры по два человека, я стоял с милиционером Новиковым. По-ужинапи, легли спать. Приблизительно утром часов в 5 хозяйка нам сказала, что, товарищи, открыта стрельба. Мы сели на коней и стоим на дворе, ожидая распоряжение. Спустя полчаса побежали к рядом стоящим на квартире товарищам, милиционерам т. .т. Гранину Якову, Евтропову, которые сказали, что они уже обезоружены, добавили, что в плену у банды. Спустя полчаса, подъехал зеленый конный отряд, который отобрал у меня винтовку. Сколько было в отряде у зеленых, я не знаю, потому что все мы сильно перепугались и думали, что нас расстреляют. Нас зеленые собрали в исполком, сказали: «Ступайте, седлайте лошадей и подъезжайте к исполкому».
Мы пошли на квартиру, но тут же отряд зеленых приехал за нами и взял под конвой. Приехали в исполком, где нас какой-то адъютант переписал: откуда и кто мы. После переписки нас выстроили в ряд, окружили и повели по направлению на Кумлякскую дорогу. Шестнадцать наших зеленые обезоружили и оставили, с собою не взяли. Когда мы выехали из станицы Уйской, то я видел: наша пехота располагается в цепь недалеко, но не стреляют.
Отряд зеленых не менее 200 человек, почти все на лошадях, пулеметы я у них не видел, винтовок и наганов много. Начальник отряда красноармейцев тов. Колесов не давал ни одного выстрела.»
Снова убеждаемся: ни одного пленного рядового красноармейца или милиционера повстанцы не расстреляли, обращались с ними терпимо, лишь разоружили. А взятых в плен увезли с собой в Кумляк. И те, после прихода в поселок, благополучно переночевали, дождались своего отряда, а потом освободились из плена. Да и в Кумляке с пленными красноармейцами «бандиты» обращались неплохо: кормили, поили, и сам Я. Г. Луконин обещал освободить их и испустить по домам.
Зеленые партизаны пробыли в Уйской всего три часа, но захватили богатые трофеи: в их руки попали 30 винтовок, два ящика патронов, нагрузили несколько возов с товарами — спичками, конфетами, вишней. Всего в плен с собой увели 20 красноармейцев и 7 милиционеров.
Напоследок, перед самым уходом, повстанцы снова срубили триумфальную арку. Уйскую покинули поспешно; разведка донесла: из Фоминского сюда спешил особый эскадрон краскома К. А. Богатырева. Рейдом на Уйскую повстанцы были удовлетворены, главное —пополнили боеприпасы и добыли несколько десятков винтовок, а потери во время боя небольшие, такие же, как у красных бойцов: у них — пять убитых, у красных — четыре. Повстанцы ускоренным темпом шли в Кумлякскую станицу — самый крупный поселок Уйского юрта. Там можно пополнить людские, конские и продовольственные ресурсы, а потом двинуться в Джабык-Карагайский бор. Штабом планировалось объединение с повстанческим отрядом Полтавского района, которым командовал казачий сотник Е. С. Макаров.