Разгром и развал
В сражениях и стычках с красными частями повстанцы следовали своей излюбленной партизанской тактике: с превосходящими или равными по численности советскими отрядами в бой не вступали, так как в этих случаях преимущество в вооружении и в боеприпасах всегда на стороне красных. Но при таких критических ситуациях, как например, под Кумляком, они давали бой. изматывали противника, а потом рассеивались, уходили в лес и на опорные базы. Ни под Кумляком, ни под Курамино красным не удалось окружить и уничтожить зеленых, хотя они нападали тайком, по-разбойничьи ночью, и не жалели патронов. Но шуму было много — толку мало. Да и в Златоусте у красных командиров произошел полный конфуз...
А у зеленых партизан в этих операциях произошла игра с ничейным результатом. Выдрин проявил непослушание, не выполнил задачу пополнить отряд новыми бойцами, вооружением и боеприпасами, тем самым приблизил свой окончательный разгром Красным командирам надоело играть с повстанцами в кошки мышки, и они снова решили в районе Златоуста — Веселовки уст роить западню и побоище. В район скопления дезертирских отрядов — в Поляковку — Вознесенку — Веселовку — стягивались красноармейские и коммунистические части и отряды. В разговоре по телефону начальник бойучастка тов. Воротков рапортовал комбригу-27. тов. Воробьеву: «Вверенные мне отряды, части состоят из: 1. Верхнеуральского отряда тов. Фролова. 2. Отряд Троицкого укрепрайона. 3. Команда конных разведчиков. 4. Белорецкого отряда под командованием Волкова. 5. 136 батальона ВОХРа Челябинской пехоты — 180 штыков. 6. Рота Челябинского губкомдеза тов. Жилетова» или под ружье было поставлено 450 человек, из них 300 всадников и 150 пеших.
Начальником действующих отрядов Уйского бойучастка был назначен Н. Воротков, начальником кавотряда — Н. Н, Фролов, командиром 1-го эскадрона — Богатырев, командиром 2-го эскадрона — Волков, командиром 3-го эскадрона — Княжин.
Сюда же подошли и рабочие отряды Парфенова из Миасса — 160 штыков, 1 пулемет; Златоустовский тов. Усова — 60 штыков, 20 сабель; 8-я рота 4-го продполка под командой Ф. К. Узких; 4-я рота того же полка тов. Кочеткова — 107 штыков, а также отряды местных коммунистов и активистов. Таким образом, красных сил в районе боевых действий было стянуто до 900 −1000 штыков и сабель. При каждом отряде или части имелись один-два пулемета. И все они вели боевые действия, проводили разведку или блокировали пути движения противника, охраняли поселки, линии коммуникаций и партячейки. В таких крупных станицах, как Уйская, Кулахтинская, Кундравинская, в поселках Вознесенка, Выдринский — красные отряды, численностью по 50–100 бойцов, стояли постоянно.
Выше уже говорилось, что губернские военно-партийные власти ставили перед краскомами задачу окружения и поголовного уничтожения повстанцев. И командиры-коммунисты красных полков, сотен и рот всеми силами, в меру своих возможностей, стремились выполнить этот жестокий приказ. Вот и пытались они в Кумляке, Курамино и Златоусте, а позднее в Поляковке, Веселовке устроить зеленым партизанам западню, взять их в клещи, окружить и поголовно перебить. Но Канны образца 1920 года местным стратегам не удавались, и зеленые партизаны, прекрасно зная местность и пользуясь поддержкой татаро-башкирского и казачьего населения, в самых грудных, казалось бы, безвыходных ситуациях, растворялись в поселках и на заимках, бесследно исчезали и укрывались в лесах и в горах.
А потом мелкими группами, при оружии, просачивались знакомыми тропами сквозь заставы и посты красных карательных и караульных частей, снова группировались в условных местах, сборных пунктах и были готовы к рейду, сопротивлению, бою. Они, как истинные народные заступники и мстители, были неуловимыми и неуязвимыми.
После кумлякского и кураминского боев красное командование, узнав, что повстанцы 2-3 октября сосредоточились в числе до 1000 человек в Поляковке, стали там закрепляться, усиливать свои посты и рыть окопы, решили сводными силами окружить и разбить их.
Начальник Уйского бойучастка Н. Воротков 3 октября, согласно распоряжению губернского военкома Б. А. Коврайского. приказал произвести перегруппировку сил для того, чтобы занять населенные пункты, находящиеся вблизи поселка Поляковки: с юга, северо-запада и северо-востока от него. Но в 2 часа дня, 3 октября, узнав о сосредоточении красноармейских сил на подступах к Поляковке, повстанцы снялись и ушли на север, в район поселка Веселовка и Златоуста. Движение совершили быстро и скрытно, ускользнув от массированного удара красных частей.
Вслед за ушедшими партизанами устремились красные эскадроны. В 7 часов утра 4 октября отряд под командованием Фролова занял Поляковку. Во все концы — на север, запад и восток от поселка — разослали конных разведчиков: требовалось уточнить пути отхода противника, его численность и пункты сосредоточения.
Начальник бойучастка Воротков в докладе комбригу-35 ВНУС тов. Студеникину сообщил 4 октября: «В 13 часов дня был выслан разъезд под командой тов. Богатырева, всадников 25 человек, по направлению Сулейманово — Мулдашево — Каримово, обследовав всю местность севернее Поляковского до Мулдашево, выяснил о наличии банды то же самое и направление банды то же на Веселовское, что было указано в первый раз. Между Мулдашевой и Мулдакаевой были встречены подводчики, которые были в банде, в обозе... Для разговоров с ними пришлось подделаться под отряд банды, иначе никаких сведений получить нельзя. Подводчики сопроводили отряд до Веселовского... Подводчики радушно встретили под флагом белых наш разъезд и от души высказали, что отряд банды движется на Златоуст, т. к. у них в отряде оружия совсем мало: на 5 человек 1 винтовка... Состав банды исключительно башкиры, остальные казаки».
Из донесения видно: абсолютное большинство коренного населения на стороне повстанцев, поэтому разведчики Богатырева и шли под флагом белых и выдавали себя за повстанцев, «иначе никаких сведений от башкир получить нельзя». Вот и пошли красные конники на прямой обман — на войне все средства хороши. Учтя сложившуюся ситуацию после ухода зеленых партизан из Поляковки, красное командование в лице комбрига-35 тов. Студеникина и уполномоченного по ликвидации банд в губернии тов. Коврайского ставят новые задачи бойучастку и его частям:
8-я рота по-прежнему остается в Кулахтах, отдельная рота тов. Жилетова переходит в Темир и организует разведку к северо-западу, каввзвод Жилетова ведет разведку в районе Поляковки и, в случае обнаружения противника, идет ему наперерез. Если не окажется противника, то движется на Пичугинский и на Кулахты и сменяет там 8-ю роту. Отряд Фролова, заняв Поляковку, тщательно обследует всю близлежащую местность, при обнаружении противника ведет его преследование, принимает меры по заграждению ему пути отступления на юг и юго-запад. Отряд Парфенова обследует местность Вознесенского — Абсалямово, преграждает пути отступления противника на юг и юго-запад.
Всем частям приказано было непрерывно атаковать противника, не давать возможности иметь ему опорные пункты. При этом отрядам наказывалось держать тесную связь с флангами: слева — отряду Фролова, справа — отряду Парфенова и не давать противнику прорваться. Ставилась главная задача: прижать партизан к Златоусту и, не давая ему прорваться, закрыв фланги слева и справа, — разгромить его совместными ударами со стороны Златоуста и Поляковки.
Но уже отмечалось, повстанцев не только не удалось лишить активности и уничтожить, но красные воины не смогли предотвратить их нападение на Златоуст. И партизаны, буквально припертые к крупному городу-крепости, совершили беспримерно смелый рейд в город.
В приказе № 9 от 5 октября 1920 года Б. А. Коврайский поставил новую задачу: перегруппироваться, окружить и наголову разгромить врага: «....В целях не дать возможности банде отступления к юго-востоку от Златоуста, выйти из мешка, начальнику Уйского бойучастка тов. Вороткову в кратчайший срок и не позднее 12 часов 5 октября произвести следующую перегруппировку: выступившая часть отряда Фролова выполняет поставленную задачу. Отряду тов. Парфенова занять Веселовку, разведать и наблюдать все окружные мелкие дороги и тропы и вести разведку на Златоуст, с целью завязать с ними связь. Оставшейся частью Фролова занять Ножаево и Овязово, что в 10 верстах северо-западнее Поляковского, и вести разведку к северо-востоку, грани Златоустовского уезда Паниркулово, что в 5 верстах северо-восточнее Овязово. 8-й роте продполка занять Каримово, что в 8 верстах северо-восточнее Поляковского, вести разведку до Мулдашево. Роте тов. Жилетова занять Косичеву и Устинове, что в 10 верстах юго-западнее Кундравинской и вести разведку к северо-западу, обследовав все хутора по дороге на Златоуст... Начбойучастка находится при роте Жилетова, имея конную связь с телеграфом Кундравинской.»
В соответствии с этим распоряжением начальник Уйского бойучастка тов. Воротков в приказе № 6 от 6 октября 1920 года конкретизирует задачу частям. Он обязывает своих краскомов для предотвращения прорыва повстанцев по маршруту Барамгулово — Мулдашево — Веселовка и далее в горы и леса, усилить наблюдение за ними и поддерживать самую тесную связь всех частей и отрядов. Сделать очередную перегруппировку сил, подтянув их на запад, юг и восток, тем самым замкнуть сплошное кольцо, оставив противнику лишь выход в северную сторону — на Златоуст. Это приведет к неминуемому разгрому повстанцев.
В другом приказе начальник бойучастка обязывал тов. Фролова сосредоточить в своих руках командование всеми конными отрядами и активнее преследовать и громить отступающего противника, а, настигнув, полностью его уничтожить.
В результате энергичных наступательных действий краскомов зеленые партизаны оказались окруженными почти сплошным кольцом и отжатыми в северную, горную часть Башкирии, что на границе со Златоустом. Нависла угроза полного разгрома. Что же предпринимает штаб повстанцев, какими мерами пытаются противостоять сильнейшему нажиму красных и спастись от разгрома?
После рейда в Златоуст отряды повстанцев рассеялись и отошли на юго-восток. В районе деревни Мулдашево стали сосредотачиваться, стягивая наличные силы. Важнейшая задача для них — объединение всех сил. Только таким путем они смогли бы избежать полного разгрома.
6 октября, в деревне Мулдашево, партизаны провели совещание командного состава всех отрядов. Совещание вели авторитетный башкирский лидер, военрук повстанческих войск Н. Магасумов и его заместитель, военрук казачьих повстанческих сил С. А. Выдрин.
В первых числах октября отряд Магасумова за счет притока сотен башкир-дезертиров и казаков-повстанцев Степана Выдрина сильно вырос числом. На этом совещании командиры партизан решили все имеющиеся в их распоряжении части и отряды объединить и создать 1-ю сводную повстанческую дивизию, в состав которой вошли: 1-й пехотный, 1-й кавалерийский башкирские полки и 1-й оренбургский казачий кавалерийский полк.
В этот же день, после слияния башкирских и казачьих частей в сводную дивизию, П. Магасумов издал два приказа: один по войскам башкирским и казачьим, другой — по первой сводной дивизии. При этом начальником дивизии указывался сам Магасумов, его заместителем — Выдрин, командиром 1-го башкирского кавполка Иксанов, а 1-го оренбургского казачьего кавполка — тот же Выдрин.
Дополнительно в районе Мулдашево и других окрестных деревень зеленые партизаны мобилизовали до 1200 боевиков.7 А всего на начало октября 1920 года в распоряжении повстанцев сосредоточилось до 2000 человек, но из них всего лишь чуть более одной трети имели огнестрельное оружие. Указанное число повстанцев подтверждается в отчете Миасской уездной комиссии ПО борьбе с бандитизмом и дезертирством за октябрь 1920 года: «Вооруженные дезертирские банды имелись в районе станицы Уйской, Кирябинской, Филимоновской и Сыростанской волостей, количество банд в общей сложности достигает 2 тысяч. Вооруженными разными видами оружия из них была одна треть — 700 человек.»
Таким образом, около 1000 отлично вооруженным, экипированным и при пулеметах красноармейцам противостояли примерно столько же плохо вооруженных и с малым боезапасом повстанцев. Хотя общее число зеленых партизан и дезертиров, скрывавшихся в районе Веселовки — Мулдашево — Барангулово, достигло внушительной цифры — до 5 тысяч человек.9 Но плохое обеспечение продовольствием, фуражом, острая нехватка оружия не позволили повстанческому штабу задействовать тысячи молодых башкир, татар и казаков, недовольных властью. Потому так настойчиво стремились их командиры пробиться в Златоуст и Сатку.
Вот эту большую опасность довооружения и мобилизации многотысячной толпы «лесных скитальцев» хорошо понимали советские и партийные работники, красные комиссары и командиры, а потому всячески и в кратчайшие сроки хотели парализовать действия повстанцев, локализировать зону их пребывания и не дать им возможности ввести в активную борьбу большие людские резервы.
Потерпев неудачу в Златоусте, повстанцы с тем большим упорством и настойчивостью пытались пробиться в Сатку, куда их манили обещанные пулеметы, винтовки и 25 пудов патронов.
В ночь на 5 октября поселок Веселовку занял отряд Парфенова, а к вечеру 6 октября сюда подошли 250 повстанцев, из общего числа лишь 80 вооруженных «трехлинейками». О чем с тревогой передали из Златоуста комбригу-35 П. Студеникину, тот незамедлительно информировал Н. Вороткова." Последовала команда срочно занять поселок, и отряд Фролова вошел в Веселовку. Почти 300 повстанцев отступили в сторону деревни Мулдашево и направились на северо-запад, по дороге на Веселовку — Сатку.
Краскомы, определив пути и цели движения партизан, лихорадочно пытались перерезать им путь, остановить, парализовать и уничтожить их. Во все концы горного района разослали конные разъезды: от Златоуста в сторону Веселовки, из Миасса — на запад, из Поляковки — на Златоуст и Мулдашево. Отряд Парфенова ускоренным маршем устремился на север, часть отряда Фролова — на юго-запад от Веселовки.
Обходными тропами, глухими, лесными дорогами, с помощью местных проводников торопились обогнать повстанцев и преградить им путь на Сатку. Во время продвижения Парфенову предписывалось соблюдать осторожность и вести разведку всех дорог и Фон, ведущих из Весе ловки, и совместно с Фроловым послать конную разведку в сторону Златоуста. 8-й роте поручалось разведать путь до Мулдашево, роте Жилетова, после занятия деревни Устиново, обследовать северо-западную сторону и все хутора, расположенные севернее.
Из Сатки навстречу повстанцам выступил отряд гарнизона, встав заслоном на станции Бердяуш. Отряд Кусинского завода преградил выходы повстанцев на север, в сторону Тургояка. Миасский гарнизон направил отряд па северо-восток, предупредив прорыв партизан в том направлении...
В общем, красные отряды крепко, прямо-таки, как медведя в берлоге, обложили повстанцев, заперев их в районе Златоуст — Веселовка — Сатка. И дорога па Сатку оказалась отрезанной.
Всю опасность окружения превосходящими силами противника вовремя поняли командиры зеленых партизан. И, уже не помышляя о дальнейшем продвижении, прилагали большие усилия, чтобы вырваться из котла, прорвать кольцо окружения и обрести вновь оперативный простор и поддержку местного населения.
В приказе уполномоченного по ликвидации повстанческого движения тов. Коврайского от 6 октября 1920 года подробно освещались обстановка в районе действия противника и меры, принимаемые им для выхода из «мешка»: «Поданным Златоуста противник в ночь на 6 октября, забрав в Веселовке 250 человек вооруженных, двинулся в Мулдашево и по реке Черная, правее Уржумки, южнее железной дороги 700 человек пытались прорваться через железную дорогу, но были отброшены... Чувствуя себя окруженными, пытались прорваться из кольца наших отрядов, нащупывая наши слабые места, приказываю: из Златоуста вести усиленную разведку по 40 пеших и 10 – 15 конных на Веселовскую, на юго-восток до реки Талый лог — вести непрерывно.
Начальнику Миасского гарнизона вести непрерывную разведку в южном направлении, охватывая все районы хуторов и приисков, контролируя дезертиров и пресекая попытку банды прорваться в восточном направлении, сбить и уничтожить противника. Ликвидацию банд закончить сегодня же. О достигнутых результатах донести не позднее 24 часов».
Увы, гладко было на бумаге... Но опять не получилось Каннов у красных стратегов. Стремясь прорвать окружение, зеленые партизаны, где обходом, тайными тропами, а где грудью пробивали себе путь и все-таки прорвались, миновав все заставы и преграды, в деревню Мулдашево. Там подбили итоги прошедших боев, подсчитали наличные силы, попытались отдохнуть и привести в порядок военное хозяйство, но их вскоре вынудили вновь покинуть селение. И повстанцы пошли в сторону Поляковки.
Рассерженный нераспорядительностью и неудачами своих командиров и комиссаров Б. А. Коврайский 7 октября в 1 час. 45 минут отправил телеграфом начбойучастком тов. Вороткову сердитое предупреждение-распоряжение:
«По всем данным банды, сгруппировавшись в районе Мулдашево, имеют намерение прорваться на Поляковское, приказываю: принять немедленно решительные энергичные меры — дабы не дать бандам прорваться на юг — приказываю Миасскому начальнику гарнизона немедленно передать с Черновского 70 штыков, при ! пулемете для усиления вашего участка. В случае прорыва банд на юг, вы вполне ответственны за непринятие энергичных мер и срыва операции.»
Получив строгое внушение — предупреждение начальства, Воротков пытался принять действенные меры и разослал по частям энергичный приказ № 7 от 7 октября 1920 года:
«Тов. Фролову весь конный отряд сейчас же взять под свое командование и отряду тов. Богатырева с одним пулеметом, который числится у вас, отправиться в порядке наибольшей спешности, начитать отступающего противника, куда бы он ни направился, в пути организовать летучую почту, через которую будете давать сведения и сводки о вашем месте нахождения, а также точно указывать, по какому пути двигается противник. Всю вашу пехоту вместе с 8-й ротой оставить в деревне Мулдашево, роту тов. Жилетова срочно перебросить в Поляковку, по получению распоряжения от тов. Коврайского, с которым буду говорить из Миасса, получите дальнейшие указания. Всем частям держать тесную связь между собой. Начальник боевого участка Воротков». Задача в приказе ставится четкая, важная: не давать противнику сосредотачиваться в поселках, лишить его баз и опоры, нарушить связь с населением, не позволять проводить мобилизацию, обновлять силы, пополнять отряд продовольствием, фуражом и лошадьми. А в случае встречи с ним — беспощадно уничтожать.
На Мулдашево направились эскадроны Н. Н. Фролова. В 8 час. утра 7 октября красные кавалеристы, оттеснив партизан, заняли село. Луконинцы изменили направление и устремились на северо-восток, в сторону Веселовки. Они не теряли надежды прорваться к Сатке. Но уже началось брожение среди башкир, недовольных неудачными действиями своих командиров и утративших веру в конечную победу. В их среде происходит раскол, и башкирский эскадрон под руководством комполка Иксанова уходит в сторону Семибратского кордона. Среди башкир и казаков также возникли острые противоречия и разногласия, башкиры-повстанцы хотели скорейшего замирения с новой властью, а казаки решили бороться до конца, они знати: им прощения не будет.
В конце сентября отряд красных кавалеристов-башкир возглавил краснознаменец, башкирин М. Л. Муртазин. В момент восстания он приехал отдохнуть. Но не мог в родных краях остаться в стороне от борь6ы. Возглавив крупный отряд, комбриг начал активно подавлять восстание башкир и казаков. Обладая громадной физической силой, имея хорошую выучку конника, он славился среди земляков, как умелый рубака и доблестный командир. В лихих конных паках он зарубил не один десяток своих правоверных мусульман: лишь в одной из них Муса Лутович изрубил в куски 20 башкир-повстанцев. Вот это громкое, грозное имя башкирского батыра, а тюке начавшиеся переговоры Центрального штаба повстанцев с Совнаркомом и предрешили исход восстания: башкиры толпами юли покидать ряды партизан. И конец повстанческого движения, разгром его основных сил не заставил долго ждать. Отступивших из деревни Муллашево повстанцев преследовал передовой сводный эскадрон пол общим командованием бывшего красного партизана-блюхеровца И. И. Волкова. С ним рядом, бок о бок, неслась полусотня под командой К. А. Богатырева (из его эскадрона около 40 всадников передали в распоряжение разведчиков Фролова и в 8-ю роту). На этот раз красные командиры тщательно приготовились и решили во что бы то ни стало накрыть партизан. Заранее, еще 5 октября, 25 кавалеристов под командой самою Богатырева выехали в разведку по направлению в Мулдашево. Установив концентрацию противника в деревне, разведчики направились в сторону Барангулово, а затем — в Веселовку. От жителей узнали о посте дезертиров в районе Семибратского кордона. Внезапно нагрянули в дом, где находились два повстанца. Разоружили, намяли им бока, под угрозой расстрела допросили. Удалось узнать условные сигналы и пароль постовых. Поэтому, выступая на Веселовку, красные кавалеристы уже многое знали о партизанах: их месте размещения, количестве постов и пароле...
В Веселовку подтянулось до 1000 башкир и казаков-повстанцев. Надвигался ранний осенний вечер. Разведка луконинцев донесла: в 7 верстах от Веселовки красные эскадроны сделали привал. Используя передышку, партизаны решили переменить уставших лошадей, отдохнуть и провести короткий митинг. Для безопасности поставили постовых и дозорных на окраинах поселка. Ударили в набат, многие веселовцы пришли на площадь. Я. Г. Луконин приветствовал жителей и призвал их в отряд, прочитав приказ о мобилизации в народную армию молодых парней и фронтовиков с 19 до 40 лет. Площадь шумела, кипела, но желающих вступить в отряд не нашлось. И ничего, казалось бы, не предвещало скорой кровавой развязки...
Между тем, красные эскадроны, числом около 150 всадников и с двумя пулеметами, сделали остановку намеренно ложную, чтобы усыпить бдительность партизан. Не доходя 7 верст до Веселовки, конники спешились, ослабили подпруги, разожгли костры и расположились на ужин. Они знали, что«за ними во все глаза следят дозорные партизан, и решили обмануть лесных боевиков: кое-кто даже снял обувь и прилег на землю. Красные конники ждали своего часа, того момента, когда противник успокоится, углубится в митинговые страсти — вот тогда и ударят!..
Разведка донесла: противник успокоился, митингует, располагается на ночлег. Время приближалось к 20 часам. Сигнал боевой тревоги. Не дожидаясь основных сил Фролова, авангардные эскадроны решили атаковать. Вперед выслали группу разведчиков с заданием снять посты. И они хорошо, умело поработали: зная позывные и пароль, с шутками и перекурами сближались с патрулями — и мгновенно убивали. Путь на Веселовку свободен. Эскадроны Волкова и Богатырева с двух сторон и двумя пулеметами ударили по толпящимся на плошали повстанцам и мирным жителям. Огонь пулеметов прямой, кинжальный — губительный. Площадь усеялась трупами, среди людей паника. Деморализованные башкиры бросились наутек. Ни крики командиров, ни выстрелы не смогли их остановить. Вслед за башкирами кинулись и казаки. Красные конники ворвались на площадь, беспощадно рубили шашками мечущихся людей.
И началась охота на повстанцев. Часть казаков пыталась сгруппироваться, открыть огонь, но их тут же вырубили. О том, как протекало сражение-побоище, сообщал в донесении командир отряда тов. Фролов своему начальнику тов. Вороткову: «8 октября 1920 года. 8.30, Мулдашево. Доношу, что высланный для преследования противника отряд под командованием тов. Волкова догнал противника 20-20 7 октября, в селе Веселовка, где вступил в бой, от боя противник, как всегда, уклонился, в панике рассеялся по окружающему бору, оставив весь обоз, много верховых лошадей и роту пехоты, несколько винтовок, 30 человек убитыми. С нашей стороны убита одна лошадь».
Заметим, упоминаемая здесь рота пехоты — та самая, рабочая, трудовая, которая была взята дезертирами в лесу, в районе Веселовки. Именно эта рота усилила панику в рядах партизан и митингующих людей, открыв с тыла, с самой площади, огонь по повстанцам, тем самым организованно перешла на сторону красных эскадронов.
И о ней, о рабочей роте, вспомнил позже активный участник тex событий Н. К. Шкаев: «Отряды Верхнеуральский, Белорецкий, Богатыревский и команда Шкаева в это время уже снялись и вместе все двинулись на Веселовку. Здесь бандиты проводили митинг, наши отряды партизан вместе с рабочей ротой трудовой артели захватили почти всю банду, только сбежал Выдрин, с ним Луконин и человек 60 бандитов».
Следовательно, рабочая рота оказала большую услугу красным отрядам, но все равно ее числили в составе пленных и пропустили через трибунал. И бог весть, какой была судьба метавшегося в борьбе трудового люда...
И все же нельзя без внутреннего содрогания читать скупые строки донесения: когда идет нормальное сражение противников, то соотношение потерь воюющих сторон бывает 1:2 или 1:3 — и это естественное явление. А вот при схватке осатаневших врагов, причем, когда одна из сторон, не желая сражаться, теряет десятки убитыми и получается соотношение потерь 30:0 (лишь погибла одна лошадь) — то здесь идет речь не о бое, а о массовом, жестоком убийстве — бойне. Окружили, скучили — и вырубили, как собак. Нет, хуже: убить 30 собак нормальному человеку не хватит ни злобы, ни духу...
Но здесь явно занижены потери партизан или указывается число жертв рукопашной схватки и заведомо скрываются жертвы внесудебных расправ. За разбежавшимися луконинцами и башкирами была устроена настоящая охота: их догоняли, загоняли, окружали на улицах, во дворах и на полянах — и расстреливали, вырубами. Тем более, что у красных сил прибавилось: вершить расправу над деморализованным противником подоспели остальные конники отряда Н. Н. Фролова. Свежим, лихим рубакам тоже нашлась работа...
В сводке губчека об этом «сражении» сказано: «7 октября, в ночь с 7 на 8 октября, отряд бандитов, расположившись в Веселовке, был обстрелян нашим отрядом, бандиты в панике разбежались, оставив весь обоз и лошадей (их хотели заменить — Н. Ш.), более 50 убитыми, около 20 ранеными и 62 взято в плен, в числе которых — попал заместитель главаря Мугасимова (нужно Магасумова-Н.Ш.)».
На совместном заседании Златоустовского уездкома РКП(б) и ревкома, состоявшемся 9 октября, участник тех событий, командир Златоустовского отряда тов. Усов доложил участникам заседания данные о потерях среди зеленых партизан: «После нашего ухода бандиты двинулись на Веселовку. Но там их встретил отряд тов. Фролова. Произошел бой (не бой, а бойня — Н. Ш.). Бандитов было зарублено около 80 человек и около 100 взято в плен, захвачен обоз... В Веселовке захвачен в плен начальник дивизии, некто Русланов (заместитель Магасумова — Н. Ш.). По его словам, в банде есть раскол между башкирами и казаками. Первые хотят сдаться, вторые этому противятся».
Вот здесь, пожалуй, точнее сведения: даются через два дня после трагических событий, когда все уже было взвешено, подсчитано... Правда, зеленых позже, уже взятых в плен, погибло — не счесть, сколько... Ну, а сколько же в действительности захватили повстанцев в плен? В первой, приведенной выше информации, число пленных вообще не указывается, во второй (губчека) названа цифра — 62, а в третьей — около 100. И такой разнобой в официальных сведениях. А в неофициальных — в воспоминаниях участников тех событий? Разноречий и противоречий — не меньше. И все же истину нащупать можно.
В воспоминаниях К. А. Богатырева на этот счет говорится: «Ожесточенный бой был в Веселовке, здесь были взяты в плен 300 человек, трофеи и документы, которые бандиты захватили во время налета на Уйский район».
Участник тех событий, ветеран Н. И. Захаров в воспоминаниях («Колос» за 24 октября 1967 года) отмечал: «Отряд Богатырева накрыл ее и учинил окончательный разгром. Было взято только пленных около 600 человек...»
Боец отряда Богатырева Г. Г. Максимов писал в воспоминаниях: «В отряде Богатырева насчитывалось 52 человека и 2 пулемета. Пленных оказалось 500 человек, да раненых около 100».
И здесь участник событий называет ту же цифру — 600 человек. Далее ветеран Максимов отмечал, что на площади поселка стояли два больших каменных амбара, в них и заперли пленных повстанцев.
В показаниях трибуналу С. А. Выдрин отмечал: «У нас было около 1500 человек. В Веселовке нас разбили, осталось 200 человек».
Видимо, точнее называет цифру оставшихся на свободе боевиков Выдрин — 200 человек, а не 60, как утверждали другие, так как после побоища сбежавшие люди собрались и организованно ушли в горы. Но, даже взяв такое число спасшихся, мы не сведем концы с концами. Если повстанцев собралось около 1000 в Веселовке, а накануне сбежало 350, то не хватит 500 — 600 человек. Часть из них погибла, а остальных переловили и перестреляли. Кстати, отдельные участники тех событий утверждали, что в Веселовке, после разгрома и пленения повстанцев, действовал импровизированный красный трибунал, организованный из краскомов и политработников. И эта тройка своим скорым судом приговорила большинство пленных партизан к расстрелу. Их группами уводили в сторону Миасса и у отвалов и карьеров — уничтожали.
Не потому ли в сводке губчека фигурирует малое число пленных? Те лишь 60 повстанцев, оставленные для суда? Очень грустная получается статистика: до 1000 партизан было, потом часть покинула сражение, разбежалась, большинство были взяты в плен (переловлены), а в живых осталось всего 62 человека, да спаслось с Выдриным — 200.
Ничего тут не поделаешь: наказ комбрига-35 П. Студеникина (да и только ли его одного?) — окружать и поголовно уничтожать казаков-повстанцев действовал и давал свои кровавые результаты. Нот и уничтожались они, кормильцы, бессудно и жестоко.
Но победа в Веселовке, как и в других местах Челябинской губернии и в Башкирии, не снизила накала и не уменьшила масш-тa6a борьбы повстанцев. Именно в день веселовского погрома уполномоченный по борьбе с дезертирством, губвоенком Б. А. Коврайский подписал приказ от 7 октября, в котором, констатируя широкое развитие восстания против советской власти со стороны казаков, крестьян и башкир, снимал с себя полномочия и объявлял о реорганизации боевых участков: «На основании приказа войскам ПРИУРВО от 5 октября с. г. № 270, ввиду развития бандитизма и принимающего характер восстания, руководство ликвидацией банд в пределах Челябинской, Уфимской губерний и Башреспублики переходит войскам В. Н. Службы при УралВо, потому командование всеми действующими против банд войсками сего числа я сдал командующему войск В. Н. Службы тов. Кадомцеву.
Приказом командования В. Н. Службы от 7-Х, № 12 весь район 1сйствия разбивается на три бойучастка, 1-й бойучасток — вплоть к) Верхнеуральска и Белорецка — назначен начальником ВРИД комбриг-27 тов. Симонов, 2-й бойучасток — под командованием комбрига-22 В. Н. Службы тов. Ивановского, 3-й бойучасток — комбриг-35 тов. Студеникин.
Комсоставу укрепрайонов, начальнику Уйского бойучастка тов. Вороткову, начальнику Миасского гарнизона Белякову, комбату-36 Бонах немедленно, с получением сего приказа, связаться с начбойучастком и получить дальнейшие приказания».
Сам Б. А. Коврайский, будучи крайне недовольным безуспешными действиями своих подчиненных, часть из них поснимал с должностей и разогнал. В первых числах октября уволил с должности начальника Верхнеуральского бойучастка, военкоматов. Гуляева, отрешил от должности и отправил в Верхнеуральск тов. Новикова-Лебедева, а с 11 октября убрал и начальника Уйского бойучастка тов, Вороткова.
Но дело, как мы убедились, было не в плохих командирах и начальниках, а в размахе восстания и в искусстве его руководителей.
Наученные горьким опытом, после двухмесячной борьбы с повстанцами, краскомы уже не восторгались своими победами и не слали громких рапортов, знали: партизаны за короткое время могли и умели возрождать свои силы, боеспособность и стойкость. И организованными мерами укрепляли свои войска, порядок и дисциплину в них. Воротков подписал приказ № 6 от 8 октября 1920 года, в котором объединил все части под одним командованием и усилил вооружение их:
«С. Веселовское. По Уйскому боевому участку.
§ 1
Для окончательного подавления рассеявшихся банд дезертиров из всех имеющихся Уйского боевого участка кавалеристов сформировать один кавалерийский отряд, который разбить на эскадроны, выделить в каждый эскадрон равное число всадников.
§ 2
Общим командованием кавалерийского отряда назначаю тов. Фролова, пом. его (фамилия неразборчива — Н. Ш.), военкомом т. Хорохорин, командир 1 -го эскадрона т. Богатырев, к-р 2-го эскадрона т. Волков, к-р 3-го эскадрона т. Княжин; адъютантом т. Филатова, комендантом — т. Муртазина.
§ 3
Сформировать при отряде хозчасть, начальником таковой назначить тов. Кирьянова, пом. его т. Сладкова. При эскадроне иметь по одному фуражиру, коего подчинить командиру.
§ 4
Каждому эскадрону придается по одному пулемету, в следующем порядке: 1-му эскадрону — пулемет роты Жилетова, 2-му под командой тов. Бычкова и 3-му — троицкий пулемет.
§ 5
По окончании распределения всадников командира последних представить именные списки не позднее 11 час. 9-го, с указанием занимаемых должностей.
§ 6
Кавалерийскому отряду придать пехотную роту при одном пулемете губкомдеза под командой Жилетова. Начальник боевого участка Воротков».
Сама реорганизация кавалерийских отрядов Уйского бойучастка и сведение их в три эскадрона под началом опытных командиров доказывает стремление главного командования создать маневренные, мобильные и сильные части, способные мгновенно реагировать на изменяющуюся обстановку и действовать как локально-концентрированно, так и вразброс, рассеянно, на широком фронте. И, таким образом, рассеявшихся по лесам и горам, поселкам и хуторам повстанцев — окружать и громить, выбивать и добивать. Оставшиеся отряды и группы повстанцев брали в плен, а чаще всего — поголовно вырубали.
12 октября тов. Воротков отослал в Челябинск донесение о действиях кавалеристов-разведчиков: «...противник мелкими группами от 2 до 15 человек и несколько таких групп проследовали 8-го октября между 11 и 13 часами по направлению юго-западнее Вознесенского — Кирябинского — Иксаново — Байсканово, имея направление на коши (легкая стоянка башкир, кочевка), что в 60 верстах юго-западнее Вознесенского».
Самая крупная группа, в 50 — 60 повстанцев, из уцелевших после веселовской бойни, под руководством Я. Г. Луконина и С. А. .Выдрина направилась в поселок Барангулово, решив сделать небольшой привал, но и там на них нагрянули конники Богатырева и окончательно добили. Оставшиеся повстанцы, чуть более 20 человек, 16 октября двинулись в родную станицу и расположились в бору, чтобы получить помощь и поддержку от родных и близких людей. После отдыха и пополнения продовольственных запасов партизаны снова хотели пробиться в Джабык — Карагайский бор и в отдалении от своих семей пережить зиму, объединиться с действовавшими там повстанцами, договориться и оказать более организованное и сильное сопротивление власти.
В Уйской станице по-прежнему действовали отряд конников Богатырева и рога пехоты Колесова. Однако вопреки смертельной опасности, нависшей над небольшой группой партизан, расположившейся в бору, они действовали. В середине октября захватили в плен несколько красноармейцев с почтой и расправились с командиром батальона 4 продполка, бывшим прапорщиком А. Н. Лапиным. Свершилась еще одна трагедия. Нет, не собирались повстанцы «замиряться» с советской властью, они по-прежнему стремились рас правиться с ее «полпредами», а продотрядники, особенно их командиры вместе с коммунистами, считались главными разорителями и погубителями казачьих семей — вот и не щадили их повстанцы.
А через несколько дней, вымещая злобу и ярость на ни в чем не повинных женщинах, стариках и малолетках, отряд комдеза взял из Фоминского и Уйского поселков 100 заложников и всех отправил в Верхнеуральскую тюрьму. И стали они в смертельной тоске ожидать решения своей участи в тюрьмах и на скамьях революционного трибунала.
Оставшаяся после нескольких стычек с красными конниками труппа повстанцев численностью в 21 человек во главе с Я. Г. Лукониным и С. А. Выдриным вышла из бора и 21 октября прибыла в поселок Выдринский Уйской станицы. В тот же день через поселок проследовали из Челябинска четыре делегата губернского съезда судей. Среди них находился известный в губернии казачий лидер, бывший Верхнеуральский уездный комиссар финансов, а в тот момент судья 5-го участка Верхнеуральска, коммунист Кузьма Георгиевич Сандырев. Задержанных на тракте судей ссадили с подводы и повели в поселок. На одной из его улиц столпились жители и пешие дезертиры-повстанцы.
От дезертиров отделился небольшого роста, загорелый, седоусый, с бородкой и в очках, старик. В дохе и в большой папахе, он походил на средних размеров медвежонка. Кузьма Сандырев признал в нем своего старого знакомого и соратника по казачьей деятельности: бывшего войскового секретаря, активнейшего работника войскового круга — Якова Григорьевича Луконина. И понял: гибель его неминуема. Казачий активист и учитель из Арсей к казакам-коммунистам относился враждебно и чаше всего убивал их.
— Кто такие, откуда?— быстрым говорком заспрашивал Луконин и потребовал от пленных документы. Встретился с глазами Кузьмы Георгиевича, признал, вздрогнул:
— Ага, Сандырев, партийный — знаю. Отведите в сторону!.. Арестован!..
Три остальных судьи были незнакомы партизанам и им удалось скрыть свою партийность. Луконин объявил их свободными. Сандырева подвели ближе, обыскали, и Луконин приказал отвести его в кусты и расстрелять. Трое конных казаков, перебросив винтовки с плеч на руки, повели казачьего активиста. Стоявшая рядом толпа выдринских жителей заволновалась, зашумела. Раздались крики: «Вернуть! Вернуть!» Они знали: за убитого уездного судью-комиссара чекисты возьмут в заложники и расстреляют половину поселка. Старый казак, бывший поселковый атаман Герасим Анфимьевич Лахтачев обратился к командиру отряда, земляку С. А. Выдрину и попросил его отменить приговор. И Степан Алексеевич, вняв просьбе, крикнул:
— Вернуть Сандырева!..
Кузьму Георгиевича вновь подвели к толпе. Луконин закусил седой ус, вытащил револьвер, буркнул:
— На месте пристрелю!..
Из толпы быстро выступил вперед Г. А. Лахтачев, встал рядом с Сандыревым, с вызовом крикнул:
— Стреляй в обоих и — в меня!..
Стоящие рядом повстанцы сочувственно зашумели: они знали Герасима Анфимьевича как уважаемого всеми, самостоятельного и твердого казака.
Выдрин взмахнул рукой, решительно отрезал:
— Вы, Сандырев, свободны!.. Веди его, Лахтачев...
А Луконин на этот раз смолчал, смирился. И лишь, когда повели Сандырева к дороге, вслед бросил:
— Завтра же выпишись из партии!..
И всех освобожденных судей Г. А. Лахтачев отвез к тракту, а затем и к месту службы.
И здесь снова сработала добрая, старая казачья традиция: всем миром решать судьбу людей, даже судей и старых коммунистов-активистов, вроде Кузьмы Сандырева.
Но почему так настойчиво хотел расстрелять, даже самолично убить своего бывшего соратника Я. Г. Луконин? Дело здесь не в кровожадности вождя повстанцев, а в том, что в лице Кузьмы Георгиевича казачий активист и борец Луконин увидел старого казака-христопродавца, предавшего святое казачье дело и перешедшего в ненавистный ему коммунистический лагерь. А с такими людьми, с врагами христиан-казаков, Луконин был тверд и беспощаден в расправе. Он считал: убить коммуниста-антихриста, врага казачества — святое дело!
Вот и судил он со строгостью и пристрастием старого казачьего деятеля, своего бывшего сотоварища по казачьему войсковому кругу, как казака-перебежчика и предателя. К сожалению, давая волю своим чувствам, он не учитывал тех последствий и бед, которые навлекали на мирных жителей эти расстрелы лидеров-коммунистов. Но более рассудительный и здравомыслящий, не зашоренный идеологическими установками, С. А. Выдрин хорошо представлял все последствия карательных акций в родных поселках. Вот и взял на себя большую ответственность, заступился и отвел смерть от старого коммуниста.
Но после этой стычки и вызывающего непослушания Луконин жестко объяснился с Вылриным. Разговор и спор дошел до такой остроты, что в запале Яков Григорьевич едва не пристрелил Степана и тут же снял его с должности командира отряда.
...Стояли последние дни октября, начинались холода, временами выпадал колючий холодный снег. Небольшая группа разгромленных партизан решила скрытно уйти на зимовку. Местом обитания выбрали окрестности хорошо знакомого им лесного поселка Кирибянки, входившего в то время в Миасский уезд. Там же почти год жила и семья Якова Григорьевича. И он заранее позаботился, чтобы в лесу, недалеко от поселка, оборудовали зимнюю стоянку. Тула послали нескольких дезертиров: Алексея и Ивана Мухориных, Николая Узина и других. И они деятельно принялись работать. Еще раньше в Кирябинку пришел офицер Николай Лузин со своим земляком Иваном Солодовниковым.
Приготовления партизан не прошли незамеченными. Один из краскомов в донесении от 10 октября 1920 года писал: «...в 30 верстах юго-западнее поселка Фоминского, куда будто бы проехал один вооруженный бандит и забрал 15 пудов муки, 5 пулов соли и 2 больших котла, как видно, приготавливаются для зимней кампании».
Повстанцы делают лишь первые шаги для обустройства зимовки, а красные командиры уже все знают!
По дороге на зимовку луконинцы заехали на Угрюмов, Гаврилов и Торшин хутора, что недалеко от Уйской, и конфисковали у хозяев продукты и хозяйственный инвентарь, но во время очередного ночного начета на них конников К. А. Богатырева все захваченное бросили.
На зимовку, в лес, что в районе Кирябинки, прибыло 20 с небольшим человек. Вот имена части их — последних несмирившихся повстанцев: 1. Я. Г. Луконин, 2. С. А. Выдрин, 3. Его жена Агафья Выдрина, 4. Иван Мухорин, 5. Алексей Мухорин, 6. Николай Иванович Узин, 7. Николай Яковлевич Лузин, 8. Федор Ярин, 9. Алексей Ярин, 10. Александр Лахтачев, 11. Тимофей Лахтачев, 12. Василий Патюков, 13. Василий Коновалов, 14. Павел Шабунин, 15. Николай Сорокин, 16. Иван Солодовников, 17. Семипудов.
В тот год зима наступила рано. В конце октября выпал глубокий снег. Стало морозно, но повстанцы хорошо приготовились к зиме: отремонтировали дом, баню, нарыли землянок, оборудовали навесы для лошадей и коров, напилили дров, запасли для пропитания сотни фунтов мяса, муки, крупы, завезли котлы и таганы. И пережили бы они спокойно зиму, и по весне двинулись бы в южные края, подальше от родных мест, ставших теперь такими далекими и опасными. Но судьба их была предрешена высокими советскими военными инстанциями: они подлежали уничтожению.
...После веселовского погрома и других стычек все красные отряды покинули район Башкирии и Миасский уезд, лишь отряд Колесова сторожил станицу, да конники Богатырева неутомимо рыскали по лесам и выслеживали дезертиров и повстанцев. Им приказали добить мелкие отряды партизан, а Я. Г. Луконина, С. А. Выдрина и Н. Я. Лузина взять живыми, для последующего суда над ними. И Константин Атексеевич эту задачу выполнял. Он следовал по пятам луконинцев и к 25 октября нанес несколько сильных ударов.
Более месяца назад в плен Богатыреву попал младший сын Якова Григорьевича, 22-летний Вениамин Яковлевич Луконин. Молодой дезертир-повстанец во всем чистосердечно признался, раскаялся и дал подробные сведения об отце: о численности отряда и намечаемом месте зимовки. Прихватив с собой взвод лихих конников, К. А. Богатырев спешно направился в лесной поселок Кирябинку. В первых числах ноября он прибыл в поселок, разместил по квартирам взвод, связался с местным исполкомом. В кабинет председателя пригласил местных коммунистов и активистов. Обо всем их подробно расспросил, предупредил о секретности их совещания. Сведения, полученные от жителей поселка, совпали с данными разведки и допрошенных пленных: именно здесь, в лесу, в нескольких километрах от поселка обосновались на зимовку последние повстанцы.
Утром 4 ноября К. А. Богатырев объявил сбор отряда. Построил конников, объявил задачу: пойдем в сторону шахт, там недалеко — стоянка луконинцев. Главарей брать живыми. Идти тихо, скрытно. Всех встреченных задерживать. Снег глубокий, будет трудно, не растягиваться. Стоянку окружать в кольцо, винтовки на взводе...
Шли шагом по накатанному зимнику. Из кошевки, покрытой мешковиной, торчал «хобот» пулемета. Добрались до шахты, кони и люди взопрели. Метрах в 300 стояла изба-дегтярная: здесь летними днями гнали деготь. От нее к зимовке шла узкая санная дорожка. От Кирябинки прошли уже 10–12 верст. Вначале ехали верхом. Миновав шахту, спешились, лошадей отдали коноводам, те отвели их в низину. По глубокому, рыхлому снегу шли медленно. На протяжении сотни метров лежали деревья, заваленные снегом. Прожигались едва ли не ползком, ощупывая дорогу прикладами и штыками. От бойцов валил пар.
Но вот идущие впереди уловили запах дыма, в просветах деревьев мелькнула чистая, в снегу, площадка, силуэты домов и построек. На белом снегу отчетливо выделялись темные фигурки людей, пламя костров и котлы, подвешенные на таганах. Дезертиры-зимовщики готовили себе обед. Темные фигуры ползущих и идущих по снегу бойцов заметил постовой. Хлопнул выстрел. Лагерь всполошился, люди и кони забегали на поляне. Повстанцы открыли огонь, в ответ рокот пулемета. Богатыревцы с трех сторон обрушились на луконинцев и только одна сторона, в лесную глухомань, осталась свободной. Туда и устремилась группа партизан с Выдриным и его женой Агафьей. Он повел своих друзей в темный лес. Следом двинулись было десяток красных бойцов, но вскоре выдохлись. И, чертыхаясь, проклиная непокорного Степку, вернулись назад, присели у котлов, налили в чашки лапшу — поели.
...Яков Григорьевич Луконин в момент тревоги мылся в бане и грел свои кости. Винтовочный выстрел выбросил его в предбанник. Накинув на плечи китель и полушубок, в нижнем белье, выскочил на поляну. Украдкой добрался до навеса, набросил полушубок на спину рыжему, белоногому коню и — рванулся по узкой лесной дороге. Его заметили, три кавалериста во главе со взводным А. П. Буториным кинулись в низину, вскочили на коней и припустились в погоню. Александр Буторин — опытный, умелый конник, а Яков Григорьевич — слабый. Не мог управиться с норовом коня, тот зауросил на снегу, и беглеца вскоре нагнали.
Видит Луконин — до врагов рукой подать, того и гляди с коня сдернут... Спрыгнул, скатился в глубокий придорожный снег. Залег за толстый пень, открыл пальбу из браунинга. Конники спешились, укрылись за соснами, посоветовались: что делать? Приказ — брать живым, а он палит, к себе не подпускает. Решили — ранить, потом брать. Выстрел, второй. Яков Григорьевич вскрикнул, откатился от пня... Застонал от боли, старался унять кровь и боль. Ему крикнули:
— Бросай наган — сдавайся!..
В ответ — тишина. Старый учитель-борец приставил наган к виску. Глухой выстрел. Мертвые сраму не имут... Он сам себе поставил точку в жизни и борьбе. Мир праху твоему, мученик идеи и народный заступник.
В документах губернских чекистов отмечалось: "Впоследствии нашим отрядом, в лесных горах, западнее поселка Кирябинского (в тексте Коробинского — Н. Ш.) были найдены землянки, где скрывались Луконин и Выдрин с 17 бандитами. В результате столкновения взято в плен 4 человека и убито 3 бандита, в том числе и Луконин. Выдрин и остальные бандиты, пользуясь темнотой, скрылись. Меры к их розыску приняты. Тело Луконина привезено в Верхнеуральск для подтверждения.
Кто же оказался убитым и плененным в короткой схватке? Удалось установить, что в тот момент погибли два ближайших соратника-земляка С. А. Выдрина — братья Тимофей и Александр Лахтачевы и уже упомянутый Я. Г. Луконин. В плен попали Алексей и Иван Мухорины и тяжело раненные Алексей и Федор Ярины, впоследствии умершие в плену. Позже вышел и сдался в руки властей Николай Сорокин. Судьбы жен Луконина и Выдрина неизвестны.
Л неукротимый и неуловимый Степан Выдрин с десятком повстанцев в очередной раз сбежал, увел и спас своих сотоварищей. От него с группой в пять казаков отделился Н. Я. Лузин и ушел в горы. А Степан, простившись с боевыми друзьями, направился в родные места, чтобы провести там свои последние тайные дни и ночи, а потом, через десять дней, покинуть родной поселок навсегда: уйти на чужбину, и чуть позже предстать перед трибуналом.
Осенью 1920 года в основном были разгромлены и другие повстанческие отряды. В конце августа потерпел поражение отряд еткульских повстанцев сотника Е. Мировицкого. Около 60 попавших в плен предстали перед судом трибунала, 34 из них расстреляны, других посадили.
«В решительной схватке 27 октября, вблизи Анненского лесопильного завода, отряд красных бойцов В. Ф. Пальчикова разбил повстанческий отряд Е. С. Макарова. В начале ноября его поймали браиловские коммунисты и самочинно расстреляли. Начальника штаба этого отряда есаула Старжевского захватили в плен и убили также коммунисты недалеко от поселка Черниговского.»
Летом 1921 года в районе Брединской станицы разгромили отряд Черского-Охранюка, командиру удалось скрыться в Тургайские степи.
Башкирские повстанцы, после переговоров с центральной властью, добились объединения своих земель в единую автономную Башкирскую республику и к зиме 1921 года прекратили сопротивление. Один из видных башкирских повстанцев-командиров Н. Магасумов был помилован, занимался общественно-государственной деятельностью в кантонах и выезжал с миротворческой миссией в деревни. Молодых башкир и татар, сложивших оружие, отправили служить в Красную армию, а пожилых распустили по домам.
Согласно данным губчека, во время подавления восстания и разгрома зеленых партизан к осени 1920 года красные войска потеряли: убитыми — 11, раненными — 9, без вести пропавшими — 2, расстрелянными — 7 человек. Со стороны повстанцев было: убито — 354, ранено — 50, расстреляно — 110, взято в плен — 565, перешли на сторону красных — 25.
Грустная статистика: почти 500 убитых и расстрелянных и более 500 пленных — опять же позже расстрелянных или сгинувших в тюрьмах землепашцев. Но если к числу погибших прибавить бессудно расстрелянных заложников и пленных, количество жертв красного террора многократно возрастет...